Глава 8

Земля уходит из-под ног, и если ты делаешь выбор — в итоге он всегда оказывается неверным.

С высоты птичьего полета, на которой находилась башня-донжон, открывался прекрасный вид на, петляющую среди зеленых виноградников и полей кукурузы желтую дорогу, ведущую из замка в деревню. Яркое полуденное солнце застыло в нежно-голубом небе, заключив землю в знойные объятья, но даже эти объятья были бессильны перед каменными стенами мрачного замка-крепости, облюбовавшего вершину скалистого холма.

Будущая хозяйка этих мест, а именно Патриция Солан, стоя у окна, зябко куталась в меховую накидку. Девушку душили гнев, обида и донимала пульсирующая головная боль – вот уже шесть дней ее держали под стражей и не давали свободно передвигаться во владениях Риддлов. Вопиющая несправедливость!

«Ладно… Возможно, приставить ко мне надзирателей было не такой уж ужасной идеей…» - признала Патриция. Во всяком случае, эта кучка крупногабаритных парней – единственное, что удерживало ее от необдуманных и глупых поступков. Вернее, поступка. Всего одного – побега. Как бы девушка не пыталась убедить себя в правильности всего происходящего, желание сбежать никуда не пропало, а только росло. Причем, с невероятной скоростью.

Ведьму буквально трясло от бессильной ярости, требовавшей немедленного выхода. Пульсирующая боль изнутри била молоточками в виски, словно в голове зародилась новая жизнь, стремящаяся, разбив скорлупу-череп, выйти наружу. А как славно жилось в весьма недалеком прошлом! В объятьях любимого, всего пару дней назад, она и помыслить не могла насколько скоротечно окажется счастье!

Несколько дней назад, когда отец, наконец, вернулся домой и с ходу заявил: «Ты выходишь замуж за Томаса Риддла», первым ее порывом было проверить температуру своего уважаемого батюшки. Когда выяснилось, что Бенджамин Солан абсолютно здоров и серьезен, вторым ее порывом – разумеется, только после того как удалось справиться с шоком – было закатить грандиозную истерику, которая была быстро пресечена неожиданным откровением отца…

Flashback

-По-моему, ты определенно что-то путаешь отец! – в сердцах воскликнула Патриция. – Куда, позволь спросить, делась пресловутая свобода выбора, которую ты мне так любезно предоставил?!

- Если ты помолчишь хотя бы несколько секунд, то непременно узнаешь! – мистер Солан был обладателем спокойного нрава, но, в данный момент, голос дочери, что временами переходил в колоратурное сопрано, не мог не раздражать.

Юная ведьма ненадолго замолчала и вперила проницательный взгляд в батеньку, ожидая объяснений.

- Практически все наше состояние ушло на оплату повинностей Винсента, поэтому кроме громкого имени у нас ничего нет. Твое замужество – единственный шанс… В первую очередь для тебя!.. Риддлы – состоятельная семья, а их сын будут тебе прекрасным мужем… Патриция, прошу, не упрямься!..

- Ты заставляешь расплачиваться за грехи названого брата! Я не хочу замуж. Вернее, не за Томаса Которого-Я-Даже-Не-Знаю!

- Ты должна радоваться, ведь предложение Риддла – манна небесная! Предложение, на которое я уже ответил согласием – непререкаемым тоном добавил Бенджамин.

- Вот ты ответил – ты за него и выходи! – голос Патриции вновь перешел на ультразвук.

- Что ж, - спокойно перебил ее отец, - я выслушал твои претензии, но, к сожалению, ничем помочь не могу. Хочешь ты того или нет, но ты выйдешь за Риддла, даже если мне придется держать тебя взаперти до самой свадьбы.

- Это не поможет, отец. – Патриция совсем потеряла надежду, поэтому решила перестать кричать и решила сменить тактику. – Я люблю другого человека, ты, к слову, знаешь его. Это наш сосед, Кайус Сент-Клэр.

Если ведьма полагала, что известие о возлюбленном смягчит батеньку, то сильно ошибалась. Его возмутила не любовь, как таковая, а выбор избранника. Напоследок объявив о том, что свадьба состоится через месяц, и ведьма должна быть готова произнести все клятвы, что потребуются от нее, Бенджамин удалился восвояси, оставив дочь в расстроенных чувствах.

End Flashback.

И вот теперь она стоит у окна и кутается в накидку, пытаясь придумать, как избежать ненавистной свадьбы.

Насколько она была осведомлена, Томас Риддл, ее будущий муж, тоже не в восторге от такого положения вещей. Более того, у него даже возлюбленная есть. Что оставалось девушке непонятным, так это почему он согласился на этот фарс? Неужели его мнением тоже не поинтересовались?

Патриция просто изнывала от желания сделать хоть что-нибудь, что бы поговорить с Каем. Но самым худшим оставалось то, что отец, неплохо зная свою хитрую дочь, поспешил увезти ее из родного дома как можно скорее, так что попрощаться с Кайусом, а уж тем более объяснить ему хоть что-то, возможности не было. Хотя нет… Самым худшим был Рада-Хань на ее шее, что блокировал любую магию. Вот он-то как раз и тревожил ведьму больше всего. Она настолько привыкла к магии, настолько полагалась на нее, что сейчас чувствовала себя абсолютно разбитой и беспомощной маленькой девочкой, чья жизнь зависит от чужой воли.

Ведьма знала – выбора она лишена, но покориться обстоятельствам было чертовски сложно!..

Простояв у окна еще полчаса, девушка приняла, наверное, самое важное решение в своей жизни, искренне надеясь, что это не станет рекордом ее глупости – выйти за Риддла, хотя бы ради отца. Но она не могла этого сделать пока не увидится с Каем и не объяснит ему свой выбор… Впрочем, какой прок от ее объяснений?.. Девушка прекрасно знала: что бы она ни сказала, парень никогда не простит ее, никогда не смирится. Но попытаться стоит.

Уговорить отца встретиться с любимым в последний раз оказалось не сложно. Бенджамин прекрасно знал свою дочь: единственное, чего не умела делать эта нахалка – врать, поэтому без возражений согласился на эту встречу. Однако его немного нервировало, что Патриция настояла на уединении, и он от всей души уповал на благоразумие дочери и надеялся, что не натворит глупостей.>

Почему вдруг люди решили, что физическое проявление любви – греховно?

Едва часы пробили десять, девушка зашла в неприметную комнатку в трактире, что никогда не пользовался особой популярностью среди жителей ее деревни. Вот и сейчас, осмотрев помещение, ведьма не увидела зале ни единой души, кроме халдея, а посему медленно зашла в неприметную комнатку. Разумеется, он был там. Как всегда немного взъерошенный, Кай казался ее ангелом, только вот любимые небесно-голубые глаза смотрели сейчас не с восхищением, а пренебрежением. </div><div>Патриция прекрасно знала парня. Во всяком случае, этих познаний ее хватило для того, чтобы увидеть за такой привычной маской безразличия боль, обиду, злость и непонимание.

- Зачем ты хотела встретиться со мной? – вопрос прозвучал сухо, без эмоций.

От этого равнодушного и наплевательского тона, у ведьмы прошелся холодок страха вдоль позвоночника.

- Я хотела объяснить тебе… Рассказать почему...

- Думаешь, наконец, пора? – насмешливо поинтересовался Кайус. На его губах заиграла горькая улыбка.

- Я не могла сделать это раньше… У меня просто не было возможности…

- О, я понимаю! Свадебные хлопоты – дело важное – резко перебил он.

- Прекрати паясничать, Сент-Клэр! – терпение девушки разбилось о стены непонимания возлюбленного. – Ты ничего не знаешь! Ничего… Неужели ты думаешь, что я по доброй воле замуж выхожу за человека, которого даже и в глаза не видела?! Ты – чертов эгоист, Кай!

- Ну извини! – вдруг закричал он. Патриции все же удалось прорваться сквозь его маску: на красивом лице, до этого совершенно безэмоциональном, начали проступать гнев и уязвимость. – Когда ты вообще собиралась объявить о своей помолвке?! Что мне нужно было делать, когда я пришел к твоему дому, а мистер Солан заявил, что ты готовишься к свадьбе?! Я думал, что имею право знать… - под конец его голос затих, а в глазах появилась надежда, что все это лишь шутка. Абсолютно не смешная, нелепая шутка! Но девушка молчала, и эта тишина была сейчас громче грома и молний.

- Прости… Во всем мире нет подходящих слов, что бы в полной мере охватить все то, что я чувствую к тебе, и как мне больно. Те две недели, что я провела в замке Риддлов, были настоящим адом для меня! Если бы я могла хоть что-то изменить…

После этих слов воцарилось гнетущее молчание.</div><div>

- Почему?.. – вот и все слова, что смог выдавить из себя Кай: горло сжали безжалостные тиски, стало трудно дышать.

- Дело в моем названом брате, Афтоне. Его, еще в годовалом возрасте, оставила на пороге нашего дома его нерадивая мамаша. Родители, широкой души люди, приютили и вырастили его как родного, да и я к нему привязалась. Но как оказалось зря. Еще когда мне было семь лет, а мама была еще жива, Афтон – ему тогда только исполнилось четырнадцать – сбежал из дому, прихватив с собой все драгоценности и деньки.Таким злым я отца не видела никогда: он буквально крушил все, что попадалось под руку, рвал и метал. А спустя пару месяцев, нас оповестили о смерти Афтона, а также его долгах, что теперь стали нашими. До недавнего момента я свято верила, что отец давно оплатил все повинности, но, видимо, ошибалась… Все оказалось не так просто. И теперь, что бы обеспечить семью, я должна выйти за Риддла. Моего согласия, разумеется, никто не спрашивал… - грустно закончила девушка.

Преодолев страх, она все же посмела посмотреть на возлюбленного: глаза смотрели сосредоточено, а меж бровей пролегла морщинка, которую она так любила разглаживать касанием пальчика. Вот и сейчас рука невольно дернулась, но девушка успела одернуть себя. Сейчас не время.

- Неужели ничего нельзя сделать? Я имею в виду, ты – ведьма, а значит должен быть хоть один способ…

- Нет, - прервала его Патриция. – Даже мне не под силу сотворить кучу золота из воздуха. Я здесь, что бы попрощаться, – прошептала девушка, подошла к Каю и легко прикоснулась своими губами к его. Вопреки ее страхам, парень не оттолкнул ее, а только прижал к себе сильнее, и уже очень скоро девственный поцелуй превратился в порочный.

Было страшно. В первый раз бывает страшно, рассказывали ей подружки. И больно бывает. И кровь. И вообще… Её мало волновало, что может быть больно; она больше боялась неизвестности. Боялась новых ощущений. Но вместе с этим она хотела его. Чтобы именно он был первым. К тому же любовь к нему заставляла её желать принадлежать ему полностью. Сегодня, возможно, их последний день, и она не собиралась останавливаться.

Кай с трудом оторвался от вкусных губ, чтобы сделать судорожный вдох – воздуха катастрофически не хватало, и не только из-за поцелуя.

- Что ты делаешь? – на выдохе спросил он.

- А на что это похоже?

Глаза парня невольно расширились в неверии, когда он понял, о чем говорит Патриция.

- Ты уверена? – в данной ситуации вопрос прозвучал на редкость глупо, но Кайус чувствовал, что просто обязан спросить.

- Как никогда.

- Ты боишься?

- Нет, только волнуюсь немного, – нервный смешок сорвался с ее губ.

Он почуял фальшь в её голосе, и, прошептав «Я люблю тебя», поцеловал. Сначала очень нежно, лёгкими поцелуями касаясь её губ, а потом с каждой секундой более страстно. Когда он коснулся её языка своим, она осмелела, неожиданно прижавшись к нему всем телом. Теперь она перехватила инициативу в поцелуе, щекоча его губы кончиком языка и слегка покусывая нижнюю губу, в то время как его руки уже освободили ведьму от темно-алого платья.

Наконец, он слегка отстранился, чтобы повернуть её спиной к себе – и лицом к большому зеркалу. Платье упало к их ногам, и он прошептал:

- Посмотри. Ты ведь сама не знаешь, насколько ты прекрасна.Она не отводила взгляда от зеркала, где отражалось, как его руки сжали её грудь и стали играть с начинающими твердеть сосками. Девичье тело словно бы пронзил электрический разряд, и она слегка выгнулась. Впрочем, всё ещё глядя в зеркало, когда одна из его рук скользнула по гладкой коже ниже, туда, где ей, может, было бы совсем не место, если бы… Если бы только были силы остановить его.

Она зачарованно наблюдала за своим отражением. Смотрела, как менялось её лицо в такт движением его пальцев по влажной плоти, и тихо застонала, прижимаясь к нему, пока он, наконец, не прекратил сладостную пытку.

- Мне вот что не нравится, - пробормотала она, тяжело дыша от неведомого ранее возбуждения, - что ты всё ещё одет. – С этими словами она подцепила пальцами его рубашку и осторожно стянула её, разглядывая его торс, а после покрывая поцелуями грудь.

Он снова целовал её губы, шею… От неё почему-то пахло шоколадом, и этот запах сводил его с ума, как, впрочем, и всё остальное в ней. Коснулся губами груди, втянул в себя сосок и коснулся его языком, на что девушка прерывисто выдохнула. Он продолжил путешествие по гладкой коже, покрыл поцелуями её живот, лобок, и, раздвинув её ноги и закинув их себе на плечи, стал жадно ласкать её клитор.

Патриции казалось, что она балансирует на грани между этим миром и каким-то другим. С каждым движением его языка ощущения становились сильнее, пока ей не показалось, что тело больше не принадлежит ей. Её руки в истоме комкали простыни.

Он, отстранившись, залюбовался её телом, проводя ладонью от ключиц к лобку. В бледном свете бра она казалась сделанной из золота. Свет отражался в её волосах синеватыми бликами, и даже глаза, казалось, пылали черным огнём. Наклонившись к ней и снова напомнив, что любит, он начал медленно, осторожно входить в неё. Наткнувшись на преграду её девственности, он слегка помедлил и тут же резко вошёл в неё полностью.

Она что было сил вцепилась в его спину. Было больно, но всё-таки эта боль была какой-то странной… Сладкой. Кай ненадолго замер, давая ей возможность прийти в себя, и она чуть запоздало прошептала, что тоже любит его. Они какое-то время лежали неподвижно, она прислушивалась к ощущениям своего тела, и он, наконец, осторожно, медленно начал двигаться в ней. Она больше не чувствовала боли. Каждое его движение вызывало в ней такой коктейль приятных ощущений, что она вообще перестала чувствовать что-либо, кроме нарастающего с каждой минутой удовольствия. Не замечала даже, что выгибается под ним, выдыхая его имя. Не понимала, что во всё более ускоряющемся темпе любовной схватки её ногти сильно впиваются в его спину. Ей хотелось только, чтобы он был ещё ближе, чтобы ещё сильнее, ещё… Словно со стороны она услышала собственный крик удовлетворения, когда он, шепча её имя ей в шею, кончил.

Ещё долго они лежали, сплетаясь в объятиях и пытаясь отдышаться.