Глава 3

Девушка приближалась к своей деревне на свет горящих огоньков, но только подойдя ближе, она поняла, что свет этот ярок, как никогда. Тревога зародилась в сердце, и, заставив коня скакать быстрее, она мчится к родному дому, мысленно прося у Всевышнего защиты и помощи. Доскакав до деревни, слезает с коня и входит в раскрытые настежь ворота. Вокруг носятся люди, женщин выволакивают из домов за волосы, слышны крики и плач детей. Это отряд инквизиторов, которых она боялась больше дьявола. Нет ничего ужасней, чем попасть к ним в руки, провинившийся, пусть даже оклеветанный напрасно, не выходил уже живым от них. Его либо сжигали, либо он умирал под пытками. Мучители, прикрывающиеся законом Короля, а, бывало, и самой библией, вызывали у нее отвращение и презрение. И теперь они добрались и до них...

Она бежала сломя голову к дому, что был самым ветхим из всех строений деревни. В нем уже вовсю полыхал огонь, и внутри никого не было. Сумели ли они спастись? А быть может, они уже давно в руках отряда? Девушка бежит к центру, где обычно собирался народ на праздненствах, а сегодня это было место для казни. Бежит не оглядываясь, приближаясь к яркому огню. На глаза наворачиваются непрошеные слезы. Вот она - ее мать. Женщина уже привязана к столбу, вокруг которого разложена солома, и кто-то из пришедших для совершения казни людей, бросает горящий факел к сухой траве, от чего та вмиг загорается, распространяя языки пламени по всему периметру.

- Нет! - кричит во все горло девушка, привлекая все взоры на себя. Она бежит к костру, но крепкие руки солдата схватывают ее, не давая возможности двигаться дальше.

- Доченька моя, прошу беги! Беги от сюда по дальше! - кричит женщина, находясь на одре смерти.

- Значит дочь? - протягивает на редкость противный голос одного из инквизиторов. - Не твой ли конь славен на всю округу различными фокусами? Не ты ли управляешь им? Как странно, может ли вообще тупое животное выполнять подобное? А? - он подходит к ней ближе и проводит большим пальцем по контуру подбородка, от чего хищная улыбка растягивается на худощавом лице. - Красива, как ведьма. Или ты и есть ведьма?

Его рука властно ложится ей на плечо, стягивая рукав платья. Девушка дергается, но солдат все еще продолжает ее удерживать, и не найдя другого выхода, она плюет в лицо нахалу. С огромным отвращением он стирает плевок с лица и гневно смотрит на бунтарку.

- Чертовка! Я хотел уж было помиловать тебя, и это твоя благодарность?! Ведьма!

- Я не ведьма! - шипит на него девушка. Мужчина удивленно изгибает бровь, и неприятный оскал показывается на лице.

- Ты смеешь отвергать это? Отхлестать ее! - один приказ, и ее опрокидывают на землю, после чего нещадно бьют. Такой боли ей еще не приходилось испытывать никогда. Всегда изнеженная любовью и заботой родителей, сегодня униженная и разбитая. По началу она кричала во все горло, но вскоре ее голос затих, а рассудок погружался в густую пелену тумана, и в голове лишь отражался резкий звук хлыста, рассекающего воздух...

Он бежал со все присущей ему скоростью, не зная, доберется ли вовремя. Сейчас не было времени копаться в себе и искать причину, что толкнула его на этот шаг. Это был просто порыв сердца, которое раньше он никогда не слушал, но в этот момент оно кричало так сильно, что заглушало голос разума, и не повиноваться ему было невозможно. Преодолев расстояние в пол пути, мужчина увидел знакомого коня, который скакал, не разбирая дороги, словно убегал от дикого зверя, вот только зверь этот был не кто иной, как человек, думающий, что вся власть мира в его руках. Мужчина ринулся бежать дальше, вкладывая все силы на дорогу. Хотя скорость он мог развивать такую, что даже человеческий глаз не в силах увидеть его, все равно боялся не успеть...

Из полубредового состояния девушку выводит поток ледяной воды. Очнувшись, она пытается понять, где находится, делает неосторожное движение и тело пронизывает неимоверная боль. По спине из глубоких ссадин капает сгустками кровь. Она глубоко и часто дышит, дабы не закричать от этих мучений, и молится про себя, чтобы умереть здесь, не испытывая на себе все казни, что выдумали на тот момент инквизиторы. Но видимо для нее приготовлено нечто другое...

- Ну что, так и будешь отрицать свою связь с демонами, ведьма? - мужчина небрежно пнул ее по ноге, но никакой реакции не последовало. Это вызвало лишь ухмылку мучителя. - Ведите ее к реке.

Двое солдат поднимают девушку с земли, но та, лишённая сил, не может ступить и шага. Тогда они волоком тащат ее к берегу, на котором уже возвышается орудие казни. На длинной балке повешено кресло, а с другой стороны - веревка. Подойдя ближе, один из солдат усаживает мученицу на стул и привязывает руки и ноги накрепко, второй тянет за веревку так, что девушка поднимается над землей. Один разворот, и под ногами ледяная вода горной реки. Страх окутал ее сознание, от чего зрачки расширились, придавая голубому взору темноту. Но сдаваться она не собиралась, ведь признавая себя одной из слуг дьявола, ты открываешь себе дорогу в гиену огненную, и преданность Всевышнему была для нее важнее жизни бренной. Закрыв глаза, ждет своей погибели и чувствует, как кресло опускается все ниже к неистовому потоку воды. Вот ее ноги погружены в реку, и холод сковал тело, впиваясь мелкими острыми льдинками до самого сердца. Выпускает нервно воздух и снова вдыхает, набирая последний спасительный глоток. Вокруг царит ночь и тишина, только видно сквозь волнующуюся гладь мутные огоньки факелов где-то там, далеко над ней. Вот уже воздуха не хватает, и по телу проходит дрожь. Выдыхает остатки из себя, и дыхания больше нет, только звонкая тишина, что разрывает сознание на куски, заглушая ритм сердца... и пустота...

Сквозь тяжелую пелену ей видится чей-то силуэт, который стремительно приближается, выхватывая ее из крепких рук смерти. Возможно, это ангел, что послан с неба для ее спасения, а может настал ее час, и он унесет ее в иной мир, где нет места простым смертным... Ведь так оно и есть...

Тело ее уже не слушалось, а сознание все дальше уносилось во мрак пустоты, и больше нет сил противиться этому. Она закрывает глаза, думая, что не суждено ей открыть их снова, но нет былого страха в юном сердце, лишь легкость небывалая и голос, что так знаком и снова шепчет ее имя, как колыбелью успокаивая душу...

С гладких, черных, как ночь, волос большими каплями стекала холодная вода, но это не было чувствительным для таких, как он. Промокшая насквозь одежда тяжелым грузом легла на тело, и казалось, от этого труднее дышать, хоть это совсем и не нужно. Стук сердца все еще был слышен, и девушка не глубокими вдохами набирала воздух. Еще жива, еще дышит. Но надолго ли? Если смерть не сама придет за ней, то ее приведут эти людишки, что привыкли глумиться над чужим горем, привыкли причинять вред подобным себе. Ярость пеленой накрывала глаза, и ненависть ко всему человеческому роду пылала пуще прежнего. Он хотел вернуться, чтобы покарать обидчиков, но оставлять одну ее нельзя, да и братья, наверняка, уже подоспели вслед за ним. Девушка стала тяжело всхлипывать от воды, что скопилась в ее легких, и судорогой сковало тело. Тяжелый взгляд падает на изможденную деву, что осталась непреклонной до конца, и жизни ей не жалко было за истину отдать. Могучими руками подхватывает девушку, желая отнести ее подальше от людского общества, и тихий стон срывается с губ бледных от касания к израненной спине. Все одеяния ее истерзаны в лохмотья, и сквозь глубокие прорезы видны кровавые следы хлыста. Пьянящая рассудок, сладкая, густая. Она вонзается клинками в горло, но он не поддается этому влеченью, желая сохранить тот ценный дар, что дан с небес...

Жестока жизнь бывает к нам, но не познав беды, не сможешь обрести и счастья. Вот только распознаешь ли его? Увидишь ли ответ на просьбу? Порой не замечаем мы, что истина таится на поверхности, а глубина дарует лишь заблуждение. Лишь миг, один лишь краткий миг способен повернуть дорогу жизни, толкая на немыслимые деяния, и забирает все взамен, оставив в сердце крохотный уголек веры...