Но почему Эльпира навек опозорена, как сказала Афинодора, ведь волосы отрастут?

"Чего хочет женщина" - корабль. Все. Не знаю, почему)

"На море третий день ненастье. На корабле порвало снасти. Нет ни огней и ни людей, Лишь граммофон хрипит у борта, Хрипит надрезанной аортой, Что боль его напрасна, А жизнь - прекрасна!"

Но почему Эльпира навек опозорена, как сказала Афинодора, ведь волосы отрастут?

Свободный: автор передумал и просит говорить всё как есть.

Эрот поднял голову, и солнце яркими лучами солнца ослепило его.

- Это здоровый мальчик и довольно крупный для того, кто родился почти на два месяца раньше срока, - рассказала довольная Юлия. 

Ее мать недовольно хмыкнула носом и вышла прочь.

Спустя некоторое время послышался стук в дверь. Женщины переглянулись и посмотрели на Эрота, так как никого не ждали сегодня. И еще никто не знал о рождении ребенка. 

.........Почти ничего не видя перед собой, Эрот бежал на доносившиеся из его дома крики жены. 

Такое начало не особо понравилось господину, так как он наверняка собирался выказать благодарность деньгами. Но он не стал перебивать Эрота. 
- Я могу лишь одного пожелать для своего сына – мира. Господин Фульвий, дайте мне лишь слово, что мой сын никогда не пойдет на войну, а большего мне нечего у Вас просить.

Широко улыбаясь, он уверенно и громко сказал: «Феликс!» 

 а завтра мы соберем войско и присоединимся к армии Великого Рима, - произнес в качестве прощальной речи новый господин здешних земель. 
Мелкий дождь моросил уже второй день, и вся похоронная процессия насквозь промокла. Словно само небо грустило и боялось перемен. Старый господин не был особо добр и щедр, но при нем на войну не отправляли мальчишек, многим он даровал свободу, пусть и прихоти ради. Никто не ожидал от нового хозяина благосклонности, ведь он всегда был надменным, самовлюбленным эгоистом. Но военный поход сразу после смерти его отца стал настоящим шоком. Жажда власти и богатств Фульвия Третьего могла погубить всех его подданных. 
Тоска и грусть жителей деревни были настоящими, ведь сегодня они прощаются с мертвым хозяином их земель, а завтра им придется проститься со своими родными.

Их небольшая шумная компания ярким пятном выделал в серой массе грусти и тоски сидящих вокруг людей.

- Ты радуешься войне? Ты не знаешь что это такое! Там нет места для радости, - подойдя со спины начал укорять сына Эрот. 
- Я сам в этом разберусь, - недовольно огрызнулся через плечо Феликс, покрепче прижав к себе красотку, сидящую у него на коленях. Ему не понравилось, что отец отчитывает его прилюдно, словно маленького.

Эрот всегда излишне опекал единственного сына, даже когда тот перерос отца и стал самым сильным в округе. Отец не жалея учил его боевым искусствам, и к шестнадцати годам Феликсу не было равных в бою. Но для Эрота он так и остался беззащитным малышом, чья мать умерла после родов.

Фульвий Второй не стал мелочиться и призвал к службе даже совсем юных мальчишек. В деревне из мужчин остались только женщины, старики и дети. Некоторые радовались, как и прежде, предстоящим подвигам, но большинство понимало, что это вероятно последний раз, когда они видят родных и любимых.

Позади он услышал знакомое шарканье и обернулся, чтобы посмотреть. 
- Я вырастил бестолкового сына, который даже меч не взял на войну, - недовольно бурчал Эрот. 
Феликс улыбнулся на замечание старика. Отец был против, чтобы он шел на войну, поэтому Феликс не стал спрашивать у него разрешения взять меч, но забрать его без спроса он тем более не мог. 
- Он может тебе пригодиться, - старик протянул дрожащей рукой меч своему сыну. 
Эрот был слишком стар и болен, чтобы с легкостью поднимать такое оружие, поэтому Феликс быстро подхватил отцовский подарок. 

Конница отогнала провожающих в сторону, и под рыдания матерей, сестер и возлюбленных колонна новобранцев двинулась к Великому Риму

Сотни мужчин: совсем юнцы и почти старики, готовились стать часть чего-то большего и значительного. Однако за хвастливыми речами эхом разносился страх смерти. Каждый понимал, что впереди их ждет не прекрасный Великий Рим, а беспощадная битва, море крови и смерть. Этот страх сковывал и порабощал. Несколько человек дезертировали, но их поймали и казнили перед всеми, чтобы никто больше не посмел усомниться в победе Рима и отступить.

Город встретил их шумными улицами, изобилием торговцев и куртизанок. Новичков поселили на окраине в тесных грязных и сырых казармах, которые провоняли потом, кровью и ужасом от предстоящих сражений. 
С первыми лучами солнца всех подняли на ученья. Большинство из юношей впервые держали в руках оружие. Некоторые даже не могли поднять утяжеленные деревянные мечи и щиты для обучения. Но Феликс с легкость управлялся с таким обмундированием. Отец тренировал его как настоящего легионера

- Я докажу, что Вы не правы. Я готов сразиться с лучшим бойцом, какой только здесь есть, и, если я одержу победу, то смогу выходить в город, как и старые бойцы. 
- Твое нахальство будет дорого тебе стоить, - со злобой процедил сквозь зубы офицер, вытягивая из ножен меч, - и предупредите лекаря.

В толпе пронесся испуганный «Ах», ведь все присутствующие решили, что новобранец сейчас заколет офицера. Но Феликс вонзил его в землю рядом с головой Луция. Послышался вздох облегчения. 
Но напряженность не растаяла, она невидимым грузом висела в воздухе. Все ждали реакции офицера.

Тебя переведут в другую манипулу, и вечером ты сможешь пойти в город, но не забудь, что с первыми лучами солнца ты должен быть готов быть к тренировкам. А если не справишься, я отправлю тебя к таким же хвастливым и никчемным бойцам – ты станешь гладиатором, и будешь сражаться там только за свою бесчестную жизнь, - пояснил свое решение Луций.

Пройдя по десяткам извилистых темных и грязных улиц, он вместе с рыжеволосым Марком вышел к огромной площади.

- Зачем нам помочь незнакомца? – не растерявшись, спросила самая высокая из девушек, нежно улыбаясь Феликсу. 
- А мы идем в парк, - глядя на Феликса, ответила Корнелия, - это одно из замечательнейших мест Рима. Вы бывали там? – не отрываясь от Феликса, говорила девушка.

Несколько часов они гуляли по разным улица и улочкам, по огромному парку и вдоль невероятно богатых терм.

На пути в казармы Феликс совершенно не слушал Марка. Лишь вой местных куртизанок немного вернул его в реальность. Но они его больше не интересовали.

Она собиралась уходить, но Феликс схватил ее за локоть, немного напугав красавицу. Едва прикасаясь, он провел рукой до кости и аккуратно взял Корнелию за пальцы.

Дороги в казарму он никогда не помнил и не оглядывался по сторонам. Он все еще находился в воспоминаниях о встрече с прекрасной и невероятной Корнелией. Ее улыбка заставляла улыбаться Феликса во весь рот, независимо от того, кто был рядом. Прохожие оглядывались на него и что-то говорили ему вслед, но Феликса это совершенно не интересовало. Он был поглощен мыслями о возлюбленной. 

Сердце Феликса судорожно стучало, умоляя, бежать прочь от него и не оглядываться. 
- Я доволен своей судьбой, - стараясь произнести все наиболее ровным и уверенным голосом, произнес Феликс. 
Он не стал дожидаться реакции незнакомца и пошел дальше по улице. Через несколько шагов он оглянулся назад, чтобы посмотреть на мужчину еще раз, но того уже не было в переулке.

Он никак не представлял себе, что может так скоро потерять отца, что не сможет попрощаться с ним. Но еще большее негодование вызывали в нем ехидство и надменность Фульвия Третьего. Хотя его отец не был особо милостивым, но он никогда не зверствовал и с уважением относился к своим работникам. Фульвий Третий был совершенно эгоистичным бездушным и жадным существом. Он никогда не упускал возможности показать свое превосходство по рождению, и поиздеваться над людьми. 

- Хорошо, я знаю тихое место, - почти улыбаясь, согласилась Корнелия и потянула Феликса за собой. 
Это был еще центр города, но уже не такой респектабельный. Они подошли к заднему входу дома свиданий, и Корнелия аккуратно постучала подвешенным на веревке маленьким молотком в дверь.

- Мне рассказали об этом месте подруги, - пояснила Корнелия, увидев непонимание в глазах Феликса, - здесь нас никто не потревожит, - девушка продолжала все также аккуратно держаться за его мускулистую и напряженную руку.

- Замуж, за тебя? – задыхаясь, прокричала Корнелия, - кто ты, а кто я? Ты в своем уме? – продолжала возмущаться Корнелия. 
- Думаешь, я буду ждать тебя с войны? Я не для этого родилась! Я хочу получить от этой жизни все, что возможно! И жалкий легионер в этот список не входит, - злобно плевалась оскорблениями Корнелия прямо в лицо шокированного Феликса. 

- Как ты смел нарушить приказ? Покинуть казарму? Я привел важных людей посмотреть на тебя, а ты, грязная свинья, посмел уйти? – начал отчитывать его Фульвий, - лучше б ты сдох вместе со своей мамашей полоумной! – в гневе кричал патрон. 
Слова Фульвия о матери стали последней каплей для Феликса и, вероятно, роковыми для Фульвия. Весь мир одинокой сироты сузился для крохотной точки на лице его давнего мучителя. И Феликс, не раздумывая о последствиях, ударил в эту самую маленькую точку.

Фульвий сразу же потерял сознание от такого мощного удара. Рядом стоящие его друзья в ужасе разбежались в разные стороны. Феликс приподнял одной рукой Фульвия с земли, а второй продолжал бить, словно пытался выбить из него всю свою ярость и боль. Несколько секунд все стояли, не двигаясь, в ужасе наблюдая за происходящим. Спустя лишь некоторое время Феликса попытались оттащить несколько солдат, схватив его за руки. Но он разбросал их в разные стороны и хотел вернуться к Фульвию. К этому времени на призывы о помощи начали сбегаться люди. Феликс еще долго боролся с подоспевшими солдатами. Никто не мог схватить его и удержать. Словно раненный зверь Феликс кричал и разбрасывал своих соперников по сторонам. Он сломал несколько рук и ног, пока целая куча солдат не навалилась на него разом,

- Я хочу, чтобы ты присоединился к моей семье и был ей верен, - холодно объяснил незнакомец. 
- Идет. Но Вам не вытащить меня отсюда, - усмехнулся, откашлявшись, Феликс и закрыл глаза, желая погрузиться как можно глубже в сон, чтобы больше не проснуться.