Глава 1

1910 год. Вольтерра, Италия.

Обычно, утром я просыпаюсь медленно, не спеша, подтягиваюсь в кровати и только потом поднимаюсь. На улице уже светит солнышко и с первого этажа пахнет завтраком. И я люблю такое пробуждение. Но в этот раз, было по-другому. Я встала и сразу не почувствовала запаха блинчиков, которые обещала испечь гувернантка Феделта. К тому же, очнулась я резко, и мне не захотелось даже зевать. Я встала, набросила халат и поспешила спуститься вниз. На лестнице я встретила, поднимающегося в комнату младшего брата:
- Отец велел мне не выходить из комнаты, - немного подумав, он добавил, - я думаю, тебя это тоже касается.
- Что там такое? – пытаясь заглянуть за угол стены и узнать, что там происходит, поинтересовалась я, - где Феделта?
- Она вместе с матерью присутствует при разговоре отца с мистером Ачиль.
- Ачиль? Давно он не заходил в наш дом, - вымолвила я.
В ту же минуту мимо меня к входной двери проскользнула фигура. Неожиданно мужчина остановился и посмотрел на меня. Что-то в его мимолётном взгляде мне показалось странным. Родители, явно чем-то обеспокоенные и напуганные вышли следом за ним. Ачиль заметил это и поспешил удалиться. Я перевела взгляд на отца. Сейчас он не видел меня, хотя в обычной жизни его трудно было чем-то озадачить, но в этот момент он казался подавленным.
- Дорогой, - тихо шепнула мать и указала ему на меня.
- Шетани, давай прогуляемся, - невозмутимо, с натянутой улыбкой предложил отец.
- Конечно, я только платье надену.
- А я, пожалуй, помогу Феделте, - ненавязчиво удалилась мама.
Я побежала в комнату. Мой отец занятой человек, обычно занят работой. Мы живем довольно обеспеченно, и родители разрешают нам с братом максимум шалостей. Вот только общения в нашей семье зачастую не хватает. Я искренне стараюсь поддерживать отца, но он всё же чувствует свою вину в том, что мало уделяет нам внимания. Вот и тот разговор, который сейчас намечается, явно не без оснований. Как только я оделась, тут же вышла на веранду. Отец уже ждал меня. Мы решили не выходить за наш забор и прогуляться по внутреннему дворику.
- Понимаешь дочка, - он с трудом подбирал слова, - этот человек, который приходил, он играет в твоей судьбе роль большую, чем ты думаешь.
- Я его почти не знаю, как я могу быть связана с ним?
- С самого рождения, - отец остановился и положил руку мне на плечо, - с самого рождения он привязан к тебе. Это имя, дал он тебе и мы не могли не принять его.
- Поэтому моё имя не итальянское? – улыбнулась я.
- Да. И я хотел тебе сказать, что… хотя ничего не нужно, иди в дом.
- Папа, я не узнаю тебя. Ты никогда не разговаривал со мной без заранее приготовленной речи. А сейчас ты не можешь сказать ничего мне прямо в лицо. Ты же знаешь, это Маттиа вспыльчивый. А я, кажется, всегда тебя понимала. Говори, отец.
- Когда-нибудь нам придётся расстаться, возможно, насильно. Я только хочу, чтобы ты обещала мне, обещала, что всегда останешься сильной, вытерпишь всё и не сдашься. Я хочу, чтобы ты вытерпела все и если что – боролась до конца.
- О чем ты?
- Пока, неважно. Я лишь хочу, чтобы ты знала, что мы любим тебя, как бы мы не поступили.
- Не беспокойся, я всегда буду помнить, сколько вы с мамой сделали для меня. Обещаю.
Отец улыбнулся. Я заметила в его зеленых, как весенняя трава, глазах сожаление и отчаянное противостояние. Только я не могла понять его внутреннюю борьбу.
- Пойдем, завтрак уже готов, - услышала я в тихом шепоте его губ, - я чувствую этот запах.
- Папа, - он остановился и медленно посмотрел на меня, - однажды, очень близкий мне человек, мудрый мужчина и прекрасный отец Биаджио сказал мне: сомневаться можно, когда последствия причины важны тебе 50/50 – хотя бы наполовину. Если результат для тебя по-настоящему важен, ты уже не будешь сомневаться. Ты поймешь всё наверняка. Чего бы тебе это не стоило.
- Я уже и забыл, что знаю это, - ободряюще засмеялся он.
Мне так хотелось ему помочь. Хотелось многого, но что я могла ещё сделать? Мы вошли в дом и прошли на кухню.
- С днём рождения, - весело провозгласили члены моей семьи.
- Поздравляю, родная, - мама крепко меня обняла.
- С праздником, моя ненаглядная Шетани, - пролепетала гувернантка и поднесла на стол торт.
- Через 9 лет, мне тоже будет семнадцать, и только попробуй не нарисовать мне открытку, - ко мне подошёл брат и протянул красиво разукрашенный листок.
- Если хочешь, я каждый год буду тебе их рисовать.
- Нет, конечно. Тогда они потеряют свою ценность, - твёрдо ответил Маттиа.
- Именно поэтому, эта открытка первая от тебя? – мы с ним хитро улыбнулись.
- Поздравляю дочка, - отец поцеловал меня, - этот подарок предложила сделать твоя мама и, надеюсь, он тебе понравится.
Он протянул мне коробку, и я открыла её. Достав, новое платье я, кажется, расплылась в улыбке.
- Оно чудесно.
- Я знала, что тебе понравится, - мама была собой довольна, - я долго выбирала нужный покрой. Одень его на сегодняшний праздник. Мы с отцом решили, что этот день рождения ты должна запомнить.
- Спасибо, большое, - я обняла родителей. Брат язвительно хмыкнул.
- А я тебе подарю подготовку к сегодняшнему празднику. Все блюда будут на высшем уровне, - выразилась Феделта.
- Я знаю, конечно же.
Всей семьей мы проследовали за стол. Оказалось удачной идеей подать торт на завтрак. Было необычайно вкусно. И всё, казалось бы, было идеально, если бы не папин задумчивый вид и ощущение, что что-то грядет. Около часа мы сидели за столом и обсуждали разные разности. Затем нас с братом выгнали и отправили на улицу, дабы мы не мешали подготовительному процессу. Мы сразу же с Маттиа решили, что проведем это время отдельно друг от друга. Он отправился в гости к соседу, а я решила, как всегда прогуляться по лесу. Он как раз находился прямо за домом и из окна комнаты, я могла видеть его необъятные просторы. Я спустилась к поляне, здесь всегда было тихо и спокойно. Обычно я видела здесь парня. Издалека, конечно, но всё-таки. Он казался мне странным, в тёмной одежде с бледным лицом. Наверное, не местный, или живёт в городе Вольтерра. Я, увы, живу на самой его окраине. Он никогда не подходил, но часто наблюдал за мной. Я уже даже привыкла. Вот и сейчас я проходила среди деревьев и чувствовала его присутствие. Неожиданно, он приблизился ко мне. Я немного удивилась.
- Ты много времени проводишь здесь, хотя в твоем доме очень уютно, - как-то отстраненно заговорил он.
- Я люблю гулять, люблю природу. Нет ничего удивительного. А ты был у нас дома?
- Нет, вы не закрываете шторами окна и за вами легко можно понаблюдать, - спокойно ответил он.
- Весьма любопытно.
- Тебе ведь исполнилось шестнадцать лет?
Мне начало всё это казаться странным. Он медленно растягивал слова, никогда не смотрел на меня и вечно поворачивался то боком то спиной.
- Семнадцать, вообще-то. И я, пожалуй, пойду домой, - я развернулась.
- Не стоит. Это не безопасно.
- Меня дома родители ждут, - раздраженно ответила я и направилась в другую от незнакомца сторону.
Однако на секунду мне показалось, что я перестала слышать. Я переставала чувствовать свои конечности и меня охватила слабость. Я упала на землю, в глазах потемнело, и я потеряла сознание. Когда я пришла в себя, было уже темно. Парня рядом уже не было. Мне стало жутковато, но вспомнив, что меня ждут дома, я поспешила на свой праздник. Времени думать над случившимся, у меня не было. Я забежала в комнату, внизу уже были гости. Я достала подарок родителей. Платье было невероятным, белый клёш в черный горошек. Прекрасным дополнением стал кулон матери, подаренный мне год назад. Я спустилась вниз. У стола уже собрались толпы знакомых и друзей. Всё внимание сразу переключилось на меня. Я чувствовала себя принцессой на балу. Весь вечер, конечно же, посвятили только мне. Все кружились вокруг меня, пели и танцевали. Отец казался более решительным, но чем то обеспокоенным. Приглашённый оркестр заиграл вальс, и я пригласила его. Он не смог мне отказать. Мы вышли в середину нашего большого зала. Он сразу же повел меня. Мы закружились, а гости восторженно глядели на нас. Движениям меня учила мама, а отец часто танцевал с ней, поэтому слиться с ним мы смогли в первую же минуту. Когда мелодия заканчивалась, отец поклонился мне и, поцеловав, обнял меня. Я была счастлива. В душе царила невероятная благодарность и любовь к своим родным людям. Я была окрылена. Кто же знал, что в последний раз в своей жизни я чувствовала подобное. Неожиданно в дом вошли. Отец сразу бросился к входу. Гости же продолжил веселье. И лишь мы с матерью последовали за ним. У порога стоял Ачиль, и мама, завидев его, заслонила меня собой.
- Вот и пришло это время Биаджио, она должна уйти со мной, - неожиданно заявил он. Этот человек был бледен и довольно безвкусно и старомодно одет. Длинные светлые волосы свисали до плеч.
- Нет, - твёрдо ответил отец, - ты не заберёшь её у нас.
- Договор, запомни это. Ты должен мне. Я думал утром, мы всё решили.
- Я тоже думал и понял, что не нужно сомневаться. Теперь я знаю точно и наверняка. Она останется со мной, - отец, улыбнувшись, посмотрел на меня. Я знала, что помогла ему утром.
- Не стоит играть сейчас. Это ни к чему, - его глаза горели красным, нездоровым огнём, - не вынуждай меня.
- Нет, Ачиль, - тихо ответила мать, - мы не можем, пойми.
- Я не пойму. Что же, это ваше трагическое решение, - он со злостью развернулся, - ещё увидимся.
В помещении повисла тишина. Отец присел на табурет возле входа. Мать подошла к нему и обняла.
- Он не заберёт её у нас. Ни за что, пока мы здесь.
Отец молчал. Казалось, он не согласен с матерью. Они оба опустили головы. Мои глаза наполнились слезами, и я поняла, что все эти страдания из-за меня. Но я не знала причину. Я подошла к ним.
- Вы же знаете, что я вас все равно люблю. Чтобы не случилось.
- Нам нужно поговорить, - решительно заявил отец и отправил нас в комнату.
Мы послушались. Следом, к нам поднялась гувернантка. Отец разогнал гостей и отправил брата спать. Перед сном, он зашел к нам, пожелал всем спокойной ночи, поцеловал меня и ушел. В комнату поднялся отец и плотно закрыл дверь.
- Пора сделать то, что я не решился сделать утром.
- И что же? – удивилась я.
- Рассказать правду, - ответила мать.
- Ачиль – вампир. Не перебивай, Шетани. Однажды, я встретил его в лесах Албании, когда путешествовал. Это было перед нашей с матерью свадьбой. Меня укусила ядовитая змея, и я должен был умереть. Рядом оказался он и сказал, что может спасти меня. Я объяснил ему, что у меня помолвка, и я должен жить. Он отсосал яд и оставил меня человеком. Мы разговорились, и я узнал, что он вампир. Он спас меня, потому что я напомнил ему какого-то брата, но это не главное. На радостях, я пообещал ему в награду, что угодно. И он признался, что его пленил вкус моей крови, и он попросил отдать ему первенца в нашей семье. Я был глуп и я согласился. Потом родилась ты, а он пришёл за тобой. Твоя мать смогла уговорить его оставить тебя, пока не родится второй ребенок и Ачиль согласился. Но когда твой брат родился, тебе было девять. Мы не смогли отдать тебя ему вот так просто, когда он пришел. И мы попросили его подождать до твоего семнадцатилетия. Чтобы ты успела пожить. И вот сегодня он снова пришёл за тобой, и мать попросила его подождать, чтобы ты смогла отпраздновать. И он милосердно согласился. Мне было нелегко, и я мучился. Но утром ты мне дала понять, что я не могу тебя отдать. Ни при каких обстоятельствах.
- И сейчас он снова явился. Больше он терпеть не станет, - вмешалась мама, - но мы будем с тобой, Шетани.
Я заплакала. Знать, что меня могло ожидать - страшно, но представлять, что может ожидать родителей ещё хуже.
- Ты можешь обвинить нас, я понимаю…
- Я не осуждаю вас отец. Я боюсь за вас. Что он может сделать?
- Он вампир, девочка моя. Он сможет из-под земли нас достать, - тихо заявила гувернантка.
- Феделта, мы не знаем, что нам делать, и ты вправе покинуть нас.
- Нет. Я прожила с вами восемнадцать лет, и я останусь с вами, до самого конца, - она улыбнулась так, как могла улыбнуться в такой ситуации.
Отец кивком поблагодарил её и отвернулся. Мать, обнимавшая меня все это время, не выдержала.
- Всё, хватит. Пора спать, завтра будем думать.
- Ты говоришь об этом, как об игре, которую можно отложить, - недовольно заявил отец.
- А что ты предлагаешь? Сидеть и перегонять свои мысли. Слезами – горю не поможешь. Шетани пора отдохнуть.
- Всё в порядке, - всхлипывая, ответила я.
- Ты права, Агнеса. Дочь устала, - отец подошел ко мне и обнял, - прости за этот ад. Я всегда старался, скрасить твою жизнь.
- Никакие муки не смогут затмить тех чудесных лет, которые ты мне подарил. Тебе не в чем себя винить.
- Спасибо.
Мать проводила отца взглядом и тоже подошла ко мне.
- Ты поняла всё с первого раза, лучшей дочери я и представить не могла. Спокойной ночи, завтра будет сложный день, - она поцеловала меня в лоб и, протянув конфету, вышла следом за отцом.
- Приятных снов, Шетани. Я верю в тебя.
- Феделта, - она остановилась, - мы любим тебя.
Она улыбнулась и вышла. Я села на кровать, крепко сжимая в руке мамину конфету. Она не лезла мне в горло. Я не хотела верить, но выбирать не приходится. Я сняла платье и, одев неглиже, подошла к зеркалу. Я была молода, мне исполнилось семнадцать лет. У меня были светлые жидкие волосы примерно до поясницы. Глаза мне достались папины – зеленые. На секунду я представила, что моя жизнь может оборваться, и мне стало действительно страшно. Ведь я любила жить, любила отражение в зеркале, любила родных. Я пошла в комнату брата и встала над его кроватью. Что-то странное творилось у меня внутри. Я остро поняла, как люблю его. Никогда прежде я не задумывалась над этим. Я положила конфету ему на тумбочку и ушла в комнату. Я уснула, возможно, как и родители. Только в середине ночи, часа в три, на первом этаже послышался шорох. Я подскочила. В этот момент раздался раздирающий крик мамы, и догадка посетила моментально. Я выбежала в коридор, глаза моментально наполнялись слезами. Первым делом я забежала в комнату родителей и с диким ужасом обнаружила, что их там нет. Я побежала дальше с единственным желанием найти их живыми. По пути я заглянула в комнату брата. Он лежал на кровати, и я успокоилась, но лишь на минуту. В темноте я различила кровь. Подбежав к нему, я поняла, что его голо перегрызено. Я упала на колени и зарыдала, закричала, тут же поняв, что меня услышали. Ко мне прибежали двое незнакомых и потащили вниз. Я не сопротивлялась – не могла. На лестнице я увидела мать, она была прекрасна, как и при жизни. Но теперь она была мертва, и я тому причина. Меня спустили вниз и я мало чего понимала. Я увидела лишь отца на полу, который держал на руках умирающую от ран старую гувернантку. Он не на шутку испугался, увидев меня. Один же сильный мужчина тряхнул меня и поставил на колени, второй, притащивший меня, отошёл к отцу, чтоб тот не двигался. Мне стало всё равно, что со мной сделают. Казалось, все потеряло смысл. Ко мне подошел Ачиль.
- Ну что же, мой дорогой друг. Пришло время расплачиваться, не так ли? – он смотрел прямо в глаза мне, но обращался к отцу. В его взгляде я видела лишь внутреннего демона.
- Ты уничтожил их всех, разве тебе мало? – отец закрыл глаза гувернантке, она умерла.
- Это была лишь забава, устранение помех. Сейчас же я добрался до самого главного, - смеясь, проговаривал он.
- Устранение помех? Да как ты смеешь? Ты чудовище, таких как ты…
-Ну что? – перебил вампир меня, - Что? Убивать нужно? Я уже мертв, голубушка. А ты.
Он задумался и отвернулся, а потом резко ударил меня. В нем была огромная сила и, не смотря на то, что меня крепко держали, от этого удара я отлетела. Всё мое лицо неприятно залила кровь из носа, изо рта. Он молниеносно оказался возле меня и намеревался укусить при отце. Но последний, посмотрев мне в глаза, неожиданно зажег спички и поджег вампиров. Ачиль отвлекся, и я толкнула его к горящим друзьям. Пока они суетились, я подбежала к отцу, в надежде забрать его с собой. Но он поцеловал меня и велел бежать, мимолетно напомнив мне об утреннем обещании, которое я ему дала. Я побежала, куда глаза глядят и неожиданно для себя, решила искать спасение в лесах. Я бежала долго и знала, что догнать меня им не составит труда, как только они справятся с огнём и моим отцом. Мои глаза снова наполнились слезами и я от нервного срыва и горя начала ослабевать. Я выбежала к склону, усыпанному осенней опавшей листвой. И я начала терять сознание и буквально кувырком скатилась вниз. В глазах потемнело, и сквозь пелену я только увидела очертание Ачиль и тёмной фигуры, останавливающей его.