Мы шли по узкой дорожке, облажённой тёмно-коричневым неровно положенным камнем. Эту дорогу я видел лишь однажды, когда мы ходили праздновать день рождения папы…

Мой попутчик прекрасно видел мою дрожь и невероятный страх, поэтому с самого начала пути он завёл довольно лёгкий приятный разговор, дабы немного отвлечь меня. Юноша оказался очень коммуникабельным человеком и подстраивался под любую тему. Хоть сначала я вёл с ним разговор неохотно, испытывая к нему страх и недоверие, мне  сразу полюбился его голос и манера речи. За недолгое общение с ним я ещё больше узнал о своем попутчике. Его имя было Илай Скеленти, но он попросил называть его Мол, потому что так его кличут все друзья. Также он оказался чистой крови итальянцем, но семья иммигрировала в Америку из-за долгов, поэтому сам юноша в Италии впервые. У него есть братья: Силло и Майкл.  Силло живёт с семьёй, а Майкл уехал в Иран учувствовать в поставке оружия.   Отец его ветеран Второй мировой и участвовал в защите Пёрл-Харбора, что не могло не вызвать у меня восхищения и уважения. Сам же Мол никогда не видел себя военным, однако освоил некоторые хитрости данной профессии и успешно использует их в жизни и по сей день. На сегодня их семья владеет крупным бизнесом по продаже и совершенствования оружия. Я так же подметил то, что в отличие от Таккера, Мол, живущий в Америке, с уважением относится к другим странам. За весь разговор он ни разу не сравнил жизнь у себя и жизнь здесь.  Восхищённый Молом, я тоже немного рассказал о своём скромном существовании в Сицилии. Мы сдружились.

 Дорожка заканчивалась небольшой площадью, посреди которой стояла мрачная невзрачная  скульптура – Кровавый Сильвестр. Так как Мол в Сицилии впервые, то попросил меня рассказать историю об этой  достопримечательности.

 Своё название сие произведение искусства получило благодаря несчастной истории её создателя, Сильвестра Телло,  до безумия любившего свое творение. Дело в том, что эта скульптура представляла собой  худощавого всадника в грудных доспехах, на игривом коне, вставшем на дыбы.  Переведя взор на это каменное творение, появлялось невольное желание сощуриться или закрыть глаза, особенно, если смотрящий человек был опытным художником. При первом же взгляде ноги всадника были ужасно коротки для его туловища. Перед глазами представал некий коротконогий уродец верхом на коне. Это получило огромное неодобрение среди обитателей этого места и просто туристов, что подвергло скульптуру сокрушительной и грубой критике. Однако Сильвестр всячески пытался доказать, что всадник абсолютно пропорционален. Когда дело дошло до управляющего (его просто завалили письма с требованиями убрать этот ужас  с площади), был подписан приказ о снесении этого произведения искусства, дабы больше не травмировать чувство прекрасного у окружающих. В ответ Сильвестр потребовал точного замера ног всадника, категорически не согласившись с мнением  общества. Поразительно, но замеры подтвердили слова скульптора – в ногах всадника не было ни единого лишнего миллиметра, нарушающего пропорции человеческого тела. Однако сие доказательство не уменьшило писем с жалобами. Всадника было решено убрать. И не просто убрать, а раздробить на камни. Бедный Сильвестр не мог смириться с приговором, которому подверглось одно из его любимейших творений. Глаза художника не могли видеть этот крах. В ночь перед разрушением скульптор последний раз подошёл к своему «чадо» и вонзил себе в сердце нож. Его труп нашли утром. А в руке холодного Сильвестра  нашли записку, которая оказалась завещанием.  В ней было прошение о том, чтобы оставить статую на месте. Сильвестр Телло последний раз просил пощадить всадника. Но и смерть скульптора не остановила гибель творения. Однако при снесении произошёл несчастный случай. По слухам, всадник ожил, а лошадь, задрыгав копытами, понеслась по площади, насмерть затоптав двух рабочих, которым и было поручено убрать скульптуру. С тех пор творение Сильвестра никто не трогал, и оно дожило до наших лет. А загадка, почему у всадника короткие ноги, когда он пропорционален, так и осталась, не разгадана.

Признаться честно, я никогда не пытался её разгадать, ибо скульптура была для меня совершенно нормальная, без каких либо изъянов. Возможно, я просто непросвещён в искусстве или в пропорциях…  Молу же, однако, эта история очень понравилась. Он внимательно рассматривал её, пока мы шли, и не переставал выказывать своё восхищение по поводу Сицилии.  

За скульптурой Кровавого Сильвестра находился добротный ресторан. Именно там мы и справляли день рождения папы. Сейчас я шёл туда вместе с моим спасителем. Дрожь от случившегося ещё не вышла из моего тела, но благодаря общению с этим человеком мне стало намного легче.

***

Разговор наш был не таким уж и долгим. Заняв местечко ближе к окну, мы просидели в тишине минуту или больше, прежде чем Мол оторвал свои мечтательный взор от окна и, наконец, обратился ко мне:

- Ты хочешь есть? – я отрицательно мотнул головой. – Я тоже. Ну, что ж. Пора бы объяснить тебе всю суть того что ты узрел за сегодня и к концу дня подвести окончательные итоги. Я, признаюсь, очень не люблю подобные разговоры, хотя, думаю, в будущем мы срастёмся ещё больше. Я получил удовольствие общая с тобой.

Я уже морально подготовился к разговору и лишь улыбнулся ему в ответ.

- Знаешь ли ты хоть что-нибудь про мафию? Про её структуру?  Про омерту?

Этот вопрос показался мне наводящим с его стороны. Он что-то хочет сказать, но начинает с основ моих знаний, как бы издалека  подводя меня  к главной теме. Я не люблю это.  Если мелочная суть мне известна, я сразу перехожу к главному. Раз этот парень не хочет тратить время, то я тоже кота за хвост тянуть не буду, поэтому я быстро ответил:

- Мне всё известно.

Мол как-то облегчённо вздохнул и продолжил:

- Ты не представляешь, какую услугу ты оказал Семейству Скеленти. Хоть ты и развязал крупную войну между клана… - он осёкся - Семействами, дон Скеленти хочет выразить благодарность тебе.

- Но что же я сделал?

- Имеет ли это теперь значение, мой дорогой друг? – улыбнулся мне Мол. – Разговор пойдёт не об этом. Мне нужно кое-что узнать от тебя, дружок. Это и вправду ты осмелился  обчистить Данте Лучано?

Я нервно сглотнул. Неужели на меня будут теперь все Семейства Италии зубы точить?

- Да… - тихо промямлил я. – Я вспорол его сейф…

- Замечательно! Просто замечательно! – негромко воскликнул Мол, слегка причмокнув губами. – Расскажи, что ты видел в доме Лучано?

Тут я быстро смекнул, что это Семейство Скеленти скалит свои клыки не на меня, а на Аллеси. Я что-то знаю. И это им очень нужно против врагов.

- Эмм… Шикарный ковёр, двери с золотыми ручками… - начал было я, но юноша быстро приподнял указательный палец вверх, в знак того, чтобы я замолчал.

- Нет-нет. Это-то я знаю. Что было рядом с сейфом? Ты сломал дверь, верно? Что было в этой комнате?

Я замялся:

- Ну, всякие там оружия… Трофеи разные…

Глаза парня засветились. Он как-то по- змеиному облизнул губы и сказал:

- С этого места поподробнее!

- Хорошо… - моя память начала варить. В глазах начал медленно представать дом Лучано: оружия, столик, револьвер с одним патроном, конверты, головы зверей…. Голова…

- Ага… - тихо прошептал Мол, увидев, как я начинаю бледнеть до цвета полотна. – Давай-ка начнём с того, от чего ты сейчас стал похожим на первый снег.

Я тупо уставился на своего собеседника, не в силах вымолвить хоть одно связанное предложение. Эта страшная голова начала прорисовываться у меня в глазах всё чётче и чётче…. В моём мысленном взоре я начал видеть эти смиренно сомкнутые веки, белоснежную кожу, слегка приоткрытый рот... Мой живот больно заурчал, а в горле поселился комок громкого беспомощного крика. Да… Многое я повидал в Сицилии, но что б такое….

- Г-голо… - пропищал я. – Г-гол-лова….

Но Мола совсем не смутил мой страх и заикание. Он наоборот придвинул стул поближе к столику и с огромнейшим интересом спросил:

- Человека?

Я еле заметно кивнул.

- Замечательно! Просто замечательно! – широко улыбнулся он мне, снова облизнув свои бледные тонкие губы. – А сможешь это потом повторить другим?

- Ч-что?...

- Ну, ты подтвердишь, что видел в доме у Лучано голову, - вдруг он загадочно посмотрел на меня и придвинулся ко мне всем корпусом, зашептав так, что во всём ресторане слышать его мог только я: - Если ты сделаешь всё, как я скажу, парень, Аллеси пальцем не тронут ни тебя, ни твою семью.  По рукам?

Он протянул мне свою ладонь.

Ну, вот скажите, что мне оставалось делать? Имел ли я выбор, если уже ходил по лезвию ножа? Мог бы подвергать семью такой огромной опасности, если считал себя любящим сыном? Нет. Нет! Поэтому сказал «Да».  Да…  

Я пожал его руку. Она оказалась невероятно холодной, просто ледышкой! Мол хмыкнул, довольно взглянув на меня, и встал из-за стола:

- С тобой приятно иметь дело. Я заеду за тобой через три дня. Можешь спать спокойно. Я тебе верю.

***

Чёрт, ведь я плохо знаю этого парня! Пусть он и рассказал о своей семье, исключать тот факт, что он мафиози я не хочу.  Знакомы пол вечера, а я уже заключаю с ним сделки на уровне «живи или умри»…  Одобрил бы мою отчаянность отец?  Не знаю… Но понятно лишь одно – дороги назад нет.  Если я обернусь назад, то увижу Аллеси…  Ох… Этого бы не было, если бы отец был жив! Нет!... Я не откажусь от vendetta! 

Вот такие  были мои мысли, пока я беззаботно валялся в кровати своей комнаты.  Было раннее утро, и сонливые лучи солнца, просачивающиеся через тонкую лиловую занавеску, уже изрядно надоели мне своим светом прямо в глаза. Я корчился и катался на спине, стараясь отогнать сон, но он не прекращал манить меня в сладкий мир своих грёз. Хотя это продолжалось не долго. Громкий хлопок двери на первом этаже, и я начинаю чувствовать, что простыня вместе с матрасом предательски выскальзывают из-под меня. Громкий удар,  моё лицо буквально впечатывается в доски пола. Челюсть завыла адской болью. Этот громила из Аллеси вывел мне верхний клык и два зуба в дальних рядах. Чудесно, не правда ли? При произношении некоторых звуках я начинаю издавать художественный свист. О, да! Свистун! Какое же милое прозвище  придумали мне мои «добрые» ребятки во дворе… Алдо Свистоне… Н-да…

- Алдо! – голос мамы заставил меня окончательно проснуться и поднять свой зад с пола.

- Да?

- Этот… Хмм… Молодой человек представился твоим другом и хочет тебя видеть.

Меня прострелило. Я молниеносно вскочил ногами на кровать, скинув покрывало, и  уставился на настенный календарь.

- Скажи синьо… другу, чтобы подождал меня в гостиной. Я не готов прямо сейчас являться на глаза….

- Хорошо.

- И, кстати, какое… какое сегодня число?

- Пятое.

Я глубоко вздохнул. Ох уж эта пунктуальность. Три дня как корова языком слизнула… Это точно Мол. Ко мне уже давно никто не приходит.  Я соскочил с кровати и, быстро натянув штаны, рванулся к зеркалу. Н-да, Алдо, физиономия, как у 40-ка летнего алкаша, а не 17-ти летнего парня… Прошло ещё несколько минут, прежде чем я смог спуститься на встречу с мафиози.

***

- Алдо! Рад видеть тебя… живым… - он подмигнул мне.

- Простите, что?- уставился я на него.

Он рассмеялся:

- Тонкий юмор, связанный с работёнкой. Странно. Я думал, ты поймёшь, раз всё знаешь про… кхм…

Ах, да… Я же теперь мишень…

- Про что? – мама неожиданно выглянула из кухни, вонзив в Мола свои настороженный взор. Да, последние дни она сильно вымоталась на работе. Сил на вечер почти не оставалось, но страх за меня и забота были включены в круглосуточный режим.

- Ох, синьора, вы разве не знаете? – обернулся он к ней, став невероятно обаятельным. Она даже несколько смутилась под его светлыми взглядом и добродушной улыбкой. – Алдо устроился дегустатором в одном из ресторанов. Вчера выяснилось, что продукты были несвежие. Три человека с отравлением сейчас госпитализированы.

- Какой ужас! – вскрикнула мама, испуганно посмотрев на меня. – Ты хорошо себя чувствуешь?!

Я, всё это время находившийся в некотором трансе, словно очнулся от этого вопроса и лишь молча кивнул, продолжая ошарашено наблюдать за Молом.

- А что это за дрянной ресторан? – всплеснула руками мама.

- Ох… Название длинновато… не припомню… Индейский какой-то… - фальшиво замялся Мол, бросив на меня прищуренный взгляд .

Мама вопросительно уставилась на меня.

- Пипукуило.– заикаясь, выпалил я, но потом быстро добавил: - Вроде…

Мол вдруг резко закашлял. Но этот кашель был настолько неумелым прикрытием, что всё стало сразу понятно. Мол очень старается искренне не расхохотаться.

- Пипу… что? – удивлённо переспросила мама. – Я такого у нас не помню…

- Да он уже закрылся… - пробубнил я. – Можешь не искать…

- Ну по чему же? – вдруг воскликнул Мол, после долгого кашля. – А компенсация? Алдо! Скорее идём! – он вдруг резко схватил меня за рукав, (от куда у него такая сила?!)одним лёгким движением приподнял меня с дивана и потащил к выходу, успев поклониться. – Всего доброго, синьора! Мы выбьем из них до последней копеечки!

Вот так мы и оставили недоумевающую маму дома… Она лишь один раз взмахнула своей тонкой кистью нам на прощанье, и дверь закрылась… Кто знал, что я ещё долго её не увижу?...

Мол отпустил мой рукав, и я чуть не рухнул на асфальт. Мой друг откровенно смеялся. Живот не надорви… Хотя… Пусть смеётся. Лучше смех, чем пуля в черепе. У меня к этому парню ещё есть страх.

- Пипукуило! Ну, брат, выдумал Америку! – смеялся он, хлопая меня по плечу.  Я же вообще не улыбался. Весь этот театр, разыгранный им, был очень неожиданным. Я даже из своей комнаты нормально выйти не успел. Меня, можно сказать, просто заставили произнести полную пургу и выкинули на улицу. Ни здравствуйте, ни до свидания… - Ну, что? Поехали?

- Куда? – разинул я рот.

Мол молча улыбнулся, быстренько запихнув меня в «Флитвуд», покорно стоявший почти у самой входной двери нашего дома, и нырнул на переднее пассажирское кресло рядом с каким-то громилой размером со шкаф. Водитель нервно качнул головой, когда дверь автомобиля с грохотом  захлопнулась, чуть прогнувшись в сторону салона от сильного удара.

- Трогай, Джонни.