Над цветущей, ухоженной польской деревней опускались полупрозрачные сиреневые сумерки. Редкие прохожие, зябко ежившиеся от надвигающейся ночной прохлады, торопливо шли по опустелым чистеньким улочкам в свои уютные дома. Многие окна уже приветливо освещались изнутри желтоватым теплом или отсвечивали холодными зелено-голубыми бликами экранов телевизоров, вокруг которых семьи собирались за вечерним ужином.

Желтыми светлячками в начавшей сгущаться ночи зажигались аккуратные фонарики на заборах и во дворах местных жителей. Было тихо. Только оглушительно стрекотали в увлажнившейся росой траве сверчки, да доносилось порой то вблизи, то издалека ленивое перебрехивание и ворчание засыпающих сторожевых собак. Наконец, все стихло.

     И тут из-за поворота на сельскую дорогу неспешно выехал, вальяжно шурша шинами по грунту, глянцевито-черный внедорожник. На его переднем бампере красовалась изящная металлическая эмблема фирмы Mersedes. Проехав немного, автомобиль плавно затормозил посреди дороги, погасив белые неоновые фары. Салон внедорожника тут же ярко осветился.

      В машине сидели двое.

-Ты уверена, что не пожалеешь об этом? – спросил русоволосый,  вихрастый, двадцатипятилетний на вид парень с внешностью кинозвезды у миниатюрной,  хрупкой девушки-подростка с длинными волосами и белым ангельским личиком, сидевшей на пассажирском сиденье справа от него.

-Уверена, - после непродолжительного молчания, тихо, но твердо произнесла девушка, не повернув головы.

Парень с горьким  сомнением усмехнулся, поджав уголки тонко очерченных бледных губ. Всю дорогу по Домбрувской гмине его спутница не проронила ни слова, упрямо смотря в одну точку перед собой. Выпуклый, полудетский лобик ее прорезала непривычная морщинка, изящные дугообразные брови были сдвинуты к переносице. Девушка словно силилась вспомнить дорогой что-то очень-очень важное, без чего она будто бы не могла прибыть на место назначения и одновременно выбросить из головы что-то страшное, неприятное, причиняющее боль, то, с чем находиться в этом месте она тоже не могла. Парень поначалу старался хоть немного развлечь ее, шутил, смеялся, но вскоре понял тщетность своих попыток. Остаток пути он, подобно ей, молчал и глядел на дорогу, лишь изредка бросая в сторону своей пассажирки озабоченные взгляды и вздыхая едва слышно. Сколько бы он отдал за то, чтобы хорошенькую головку любимой никогда больше не омрачали дурные мысли! Он знал, что эта поездка принесет ей много огорчения и до последнего уговаривал передумать. Но каждый раз ей удавалось настоять на своем.

 Вот и теперь девушка медленно повернулась к парню и внимательно посмотрела в его глаза. Ее взгляд из болезненно-задумчивого вмиг стал холодным и суровым. Несколько секунд они просто молча глядели друг на друга. Тишина была напряженной.

-Ты опять решил пожалеть меня? – холодно, почти угрожающе, но так же тихо произнесла она. – Ты и правда считаешь меня такой слабой, что я даже на родную землю ступить, по-твоему, не в состоянии?

-Любимая, я просто не хочу… - в который раз уже за последний месяц начал было убеждать ее парень, правда, без особого энтузиазма. Он знал, что и в этот раз проиграет. Ответ возлюбленной не заставил себя долго ждать.

-Так вот и не начинай, раз не хочешь… - резко перебила девушка. – Я устала от этих разговоров.

-Я тоже устал, - вздохнул парень. Ему ее не переубедить. Любимая только внешне напоминала трепетную беззащитную девочку. Любой человек, кому довелось бы хоть раз подольше взглянуть в ее глаза, поразился бы несоответствию облика и содержания. Такой взгляд, как у нее, бывает только у много переживших, много повидавших на своем веку сильных, независимых женщин, но никак не у пятнадцатилетних смазливых девчонок в потертых джинсах.

Не так давно прошли те времена, когда ее глаза карали и миловали: заманивали, не отпускали, причиняли адскую боль, страшнее которой могла быть, наверное, только смерть.

   Сейчас эти глаза в упор смотрели на него. Но он не боялся, он любил их. Он любил, когда она глядела на него вот так – повелительно, холодно, строго. От этого она становилась еще желаннее для него. В такие минуты он был готов отдать ей все, чего только она не потребует, выполнить любую ее прихоть. Ведь она – его любовь, его маленькая девочка, его королева.

     Рука парня непроизвольно потянулась к ее головке, чтобы погладить густые медово-золотистые волосы. Она любила эту ласку и, в другое время, наверняка бы всем телом подвинулась к нему и наклонила голову навстречу его широкой ладони, блаженно прикрыв глаза.

    Но сегодня она резко отклонилась в противоположную сторону и отвернулась от него. На лице парня сквозь грустную озабоченность проступило плохо скрываемое раздражение. Руки непроизвольно подпрыгнули на руле так, что тот завибрировал.

Сколько можно мучиться с этим, в конце концов! Не хочет слушаться, ну и пусть сама расплачивается! Только вот, парень знал, что страдать будет вместе с ней, как всегда, когда видел ее мучения. Не сможет не страдать.

-Ну, впрочем, это твоя жизнь, тебе решать, что с ней делать, - его голос напрягся, стал жестче. Парень молниеносно выскочил из машины, и, громко хлопнув дверцей, также молниеносно очутился возле передней пассажирской двери, распахнув ее перед лицом своей подруги.

-Ну, что – приехали, мисс Джейн Вольтури, можете покинуть салон сего скромного транспорта! – шутовски раскланялся перед ней парень.

Оглавление » Следующая глава