Лишь приблизившись к дому, я заметил, что моя рубашка полностью испачкана в крови. На груди, скорее всего, была кровь той собаки, а та, что обагрила мои бока и спину – моя собственная. Видимо, я круто порезался, когда выпал из окна. А мои руки, как оказалось, просто в мясо ободраны.  Вот она, нервная система человека! Раньше я просто не мог поверить, что мозг способен не замечать физическую боль.  Этот невероятный страх  приглушил сигналы, а адреналин добавил мне сил. Вот уж не подумал бы я, что способен пробежать  километр от дома Лучано до своего, ни разу не остановившись. Как я уже говорил, все улицы были пусты и меня вряд ли кто-то мог увидеть.   Сейчас мой организм начал приходить в себя – я стал задыхаться и валиться с ног. Голова, руки, ноги – всё заорало адской болью, буквально скручивая мышцу в узел и обливая её кровью порванных сосудов.  С меня градом лил пот. Я открыл рот, жадно глотая воздух. Он оказался очень тёплым, мне было его мало. Весь мир превратился в кошмар. Не знаю, хорошей ли была идея бросить деньги на улице.  Хотя, теперь всё равно… В таком виде нельзя заходить домой через главный вход. Мама уже наверняка пришла домой с работы. Нужно пробраться через чердак в свою комнату и быстро сметить одежду.

***

Наши отношения с мамой были несколько натянуты. Она никогда не одобряла мои интересы и знакомства. Её вера в закон была невероятно огромна. Пророни отец хоть словечко о тех многочисленных взятках, которые почти каждый день баловали его кошелёк, она сразу устраивала такой скандал, что вся наша, да что уж там наша, и соседняя улица сбегалась на шум и крик. Мама всячески старалась пристыдить, унизить отца при всех. Полицейский должен охранять от мафии, а не помогать ей, хотя  папаша всё равно делал всё наоборот. Но, не смотря на брань, которой мама поливала нашего кормильца, незаконные деньги от этих взяток она  возвращать не собиралась и радушно принимала их в семейный бюджет.  «Проговориться, да успокоиться. Я уже привык. Деньги-то она любит больше, чем меня», - смеясь, говорил мне отец, собирая осколки дорогого китайского фарфора, столь сильно пострадавшего от ещё одного грандиозного скандала. Мой отец был добр и всегда улыбался, даже когда мама была наполнена яростью. Папа знал, что всё это лишь наигранные постановки для приличия.  Все эти ссоры заканчивались одной сценой. Когда мама, выговорившись, уходила на кухню, обиженно поджав свои бледно розовые губы, отец, смеясь, догонял её, хватал за руку и нежно целовал в лоб, приговаривая: «Глупенькая моя…».  Она начинала улыбаться, словно светиться изнутри. Нет, она любила его больше, чем деньги.

Тот день. Он навсегда останется чёрным и мрачным в моей памяти. Яркий солнечный диск почти закатился за тёмную полоску горизонта, развеивая  алые лучи по небу. Я наблюдал за этим великолепным закатом с восхищением. Никогда мне ещё не давалось увидеть столь красочное потрясающее зрелище из окна своей комнаты. Смотрел я, не отрывая свой взор от этой огромной Звезды, и в душу вдруг закралось чувство печали и тоски. Словно с этим закатом что-то закончиться, что-то светлое, доброе, приятное сейчас уходит, и уходит навсегда… Как жаль, что это чувство было вещим.

Я ждал отца с минуты на минуту. В этот день он обещал представить меня капитану полиции и подарить револьвер. Я радовался этому, как маленький ребёнок. Весь день  я ходил, как на иголках, отсчитывая минуты к приходу отца. Не ел, не пил и даже уже успел привлечь внимание дворовых  мальчишек, похваставшись будущим настоящим, а не игрушечным оружием. Теперь и эти мальчишки были, как на иголках. Они вместе со мной ждали моего отца, что бы первыми потрогать это чудо из полицейских рук. За один этот день мой авторитет подскочил до небес, когда я ещё добавил, что меня лично будет знать капитан полиции. Восхищения мальчишек не было предела. Они ходили за мной по пятам. В этот день я был очень удивлён, что моё поколение уважает и интересуется не только мафией и тому подобному криминалу, но и такой бравой службой как полицейский. Меня переполняла гордость, что я сын такого человека. А ведь сколько раз он подвергал себя опасности? Несмотря на взятки, именно он пустил шальную пулю  в голову одного мафиозного дона! С тех пор семейство Талья стёрто с лица Сицилии.  Коррупция не запятнала в его сознании храбрость и отвагу. В этот день я был охмурён мыслью стать полицейским, как мой отец, но, увы, у судьбы были другие планы.

Вот уже на скромные крыши домов опустился мрак ночи, а отца всё не было. В моей голове промелькнула мысль, что его больше не надо ждать, но я, испугавшись, попытался отогнать сомнения, продолжая покорно сидеть у окна и смотреть на улицу, хотя волей не волей, надежда медленно умирала во мне. Сидел я на подоконнике до тех пор, пока луна не осветила сонные улицы. Теперь мне стало совсем не спокойно. Я решил спуститься на первый этаж. Уже спускаясь по лестнице, я вдруг услышал тихие всхлипы, что заставило моё сердце сжаться в маленький комочек.  Я сбежал по ступеням в низ, пребывая в панике. Передо мной предстала мама, сидящая на диване, с фотографией папы. Её слёзы алмазами падали на бумажное лицо. Перед ней стоял полицейский в форме и, с печальным видом, смиренно держал в руках фуражку. Они не видели меня, поэтому, когда я вскрикнул от ужаса, мама вздрогнула, а мужчина поднял свои полные скорби глаза. Его взгляд пронзил меня до глубины души, оправдав все подозрения.

- Нет… - тихо простонал я и, схватившись за голову, медленно сполз по стенке.

Мама ещё больше залилась слезами, сильно прижав фотографию к самому сердцу. Полицейский жалостно взглянул на неё, но вдруг перевёл свой взор на меня. Я смотрел в его глаза, пытаясь выдержать немигающий взгляд.  Они были невероятно голубые, словно  безоблачное небо. Я поразился такому яркому почти светящемуся цвету. Но, не смотря на всю невинность, они смотрели сквозь меня, как-то сердито, с ухмылкой, словно полицейский о чём-то задумался. Я не выдержал и мигнул, потому что слёзы почти заполнили мои нижние веки. По щекам потекли солёные капли. Чувство горечи вновь охватило меня. Громко всхлипнув, я бросился на второй этаж, задыхаясь от негодования. Прибежав в комнату, я рухнул на постель и заплакал. Так я ещё никогда не рыдал. Так ещё болью горло не резало. Так ещё меня не переполняло чувство горечи и обиды.  Я ненавидел убийц отца, желал им смерти. Захлёбываясь в слезах, я и не услышал тихий стук в дверь. Собрав в себе силы, я поднялся с кровати, поспешно вытирая слёзы, и буркнул: «Открыто».

Вошёл полицейский. Он имел вид озабоченный и очень печальный.

- Алдо, - тихо заструился его голос, заставив меня своим звучанием успокоиться. – Прими мои соболезнования. Ты, возможно, не хочешь говорить сейчас об отце, но я обещал ему перед смертью…

- Вы знаете, как это произошло?! – воскликнул я. – Вы были там?!

- Да, - спокойно выдохнул он. – Только, пожалуйста, не нервничай. Лучше присядь. Я не утаю от тебя ничего. Ты имеешь право знать. Я дал твоему отцу слово.

От возбуждения у меня затаило дыхание. Я быстро присел на кровать, не отрывая внимательного взгляда от полицейского.

- Меня зовут Джеймс, - начал полицейский. -  Мы были знакомы с твоим отцом ещё с раннего детства. Возможно, он ничего не говорил обо мне, поэтому я не удивлюсь, если ты меня не знаешь. Мы доверяли друг другу, держали обещания и клятвы. Простить о чём-то после смерти и составлять завещания  характерно для нашей профессии, Алдо, - печально улыбнулся полицейский, - просьба прозвучала, и я по своему долгу должен её выполнить. Ты, возможно, не знаешь, что твой отец был подкупным полицейским (на моём лице заиграла еле заметная грустная  полуулыбка)  и он имел связи с мафией. Сегодня должна была состояться  серьёзная сделка. По её условиям твой отец должен был обеспечить охрану  грузовикам с вином, ехавшим из Трапани в Агридженто. И он почти согласился, пока один из наших агентов не узнал, что на самом деле машины переполнены наркотиками. Твой отец вскипел из-за того что его захотели так жестоко обмануть. К тому же, одно дело вино, другое наркотики. Хоть твой отец и был подкупным, он никогда не опускался так низко. Началась перестрелка, и, как видишь, закончилась она в пользу гангстеров…

Мужчина перевёл дыхание, боясь увидеть мой взгляд. Возможно, взрослым казалось неправильным то, что бы людям моего возраста рассказывать такие страсти, но только не таким как я.  Я видел чужую смерть уже в 7 лет. Никто не заботился, как я на такое отреагирую. Полицейский был удивлён, увидев на моём лице равнодушие, и уже более спокойно, но строго сказал:

- Когда твой отец истекал кровью, он попросил что бы ты даже не думал о vendetta.

- Что?! – я вскипел. – Мне нельзя отомстить?! Отомстить убийцам отца?!

- Алдо, - спокойно отозвался полицейский. – Ты не знаешь кто эти люди. Они жестокие убийцы…

Гнев заструился по венам. Меня лишают права мщения!

- Мне плевать! Кто это? Аллеси?!

- Нет, - лицо полицейского стало хмурым. Возможно, я забыл, с кем разговариваю. Чувство негодования перебило меня. – Это оказалось какое-то другое Семейство. Возможно, оно либо из Америки, либо из другого региона Италии. Точно не с Сицилии. Мы не знаем кто они.

- Как можно было согласиться на сделку с, чёрт знает кем?! – возмутился я. Но тут же пожалел о своих словах, ибо полицейский бросил на меня злобный взгляд. Не моё это дело, а их. Язык нужно короче иметь… Однако, я искренне не мог понять такой глупости.

- Не вступай в бой с тем, чью силу ты не знаешь. Твой отец прекрасно понимал, что ты полезешь на рожон. Не мсти. К тому же, - полицейский ухмыльнулся и поправил на голове фуражку, - ты хочешь убить. А это наказуемо. Я рассказал тебе всё, что ты должен знать. Просто не мсти. Твоя… мама и так настрадалась, а теперь ты хочешь всё ещё больше ухудшить.

Он уже собрался идти, как вдруг спохватившись, засунул руку во внутренний карман формы и извлёк из него револьвер.

-  Отец ведь обещал его, верно? - он протянул мне оружие. Я принял подарок. – Только не сильно им балуйся, и не говори, из чьих рук ты его принял, ибо там настоящие пули, - усмехнулся полицейский. – Надеюсь, мы не встретимся по службе, как преступник и коп.

Я кивнул. Мужчина вышел из комнаты.

***

Со дня моей вылазки в дом Данте Лучано прошло два дня. Заголовки газет кричали об ограблении «киллера», но ни слова о той огромной собаки. Да, очень смешно понимать, что вор ограбил Лучано, а потом выкинул деньги по дороге, осознав, кого ограбил. Но мне было не по себе. Окровавленную одежду мне пришлось выкинуть. Странно, что мама ничего не заметила. Полиция вяло исследовала нюансы ограбления, понимая, кого ограбили. Пока Аллеси копов не подкупит, помогать им никто не будет. Пока…

Все эти дни я жил в напряжении и желании найти и убить Таккера. С того момента я так его и не нашёл. Вся банда испарилась. Если Аллеси надавит на них, то Таккер сдаст меня со всеми потрохами.  Выходя на улицу, я испытывал приличный страх за себя и маму. Что если Лучано  узнает, кто убил его собаку и придёт за мной?...

Я шёл по улице, размышляя о последствия, которые могут обрушиться на мою голову. Мама послала меня в магазин, и, как послушный сын отправился за покупками.  Но что бы спокойно гулять по улицам, я всегда должен чувствовать в кармане штанов тот револьвер, который мне подарили в ночь смерти отца. Пять пуль, думаю, будет достаточно, чтобы навсегда усыпить обидчика. И плевать что это против закона. Его не существует, когда рука правосудия получает шелестящие купюры. Его нет. Он лишь иллюзия тех, кто верит в него. Если бы он был, то никто бы не плакал, никто бы не убивал. Не было бы обездоленных людей. Хотя, смотря какой закон. Бывает он составлен жадными людьми, и лишь помогает в ухудшении жизни. Мир и процветание лишь утопия в этом мрачном круге жизни. Каждый сам за себя. Хочешь жить – умей вертеться. Я и верчусь. Мне рано или поздно придётся нарушить. Хотя, что уж там говорить, я уже нарушил.

Мои рассуждения о жизни нарушила резкая и неожиданная боль, ударившая в челюсть. Я, словно столб, рухнул на асфальт. Весь рот наполнился солёным привкусом крови и мелкими костяшками. Это, как ни странно, оказались зубы. Откашливаясь, я приподнялся на четвереньки. Голова резко закружилась. Кто-то схватил меня за шиворот, высоко поднял над землёй и буквально выкинул в маленький проход между домов.  Полёт мой был не длинный, а приземление не мягкое. Я очень больно ударился левым плечом о мусорный бак, который легко раскроил мою кожу. Как только я встретился с землёй, моя рука лихорадочно вынула из кармана револьвер. В глазах потемнело.

- Вы только посмотрите! – рассмеялся чей-то баритональный голос. – Он ещё обороняться вздумал!

Я почувствовал ловкий удар ноги по моей кисти. Револьвер вылетел из моих дрожащих рук. Ещё один резкий удар ногой в рёбра. Я скрутился в позу эмбриона от боли, но не издал ни звука.

- Какие мы терпеливые! – кто-то ехидно усмехнулся. Ещё один удар. Не смотря на колкую боль во всём теле, я предпринял попытки встать, но они обвенчались полным провалом. Глаза по не многу стали отличать фигуры и различать оттенки окружающей среды.  Удары прекратились. Тяжело дыша, я поднял голову. Фокус полностью восстановился. Я увидел перед собой две фигуры в элегантных ярко синих пиджаках, надетых поверх мятых не до конца застёгнутых белоснежных рубашек.  Синий пиджак…  Да это же форма Аллеси! Меня нашли…

Сам себя не помня и руководствуясь  паникой, которая молниеносно парализовала мой мозг, я резко вскочил и рванулся к главной дороге. Бегал я очень быстро, однако они оказались намного быстрее. Я понял, что их не двое, а как минимум трое, ибо из ни откуда выросла здоровенная ручища и, как маленького щенка, прибила меня, ухватившись за шею, к каменной стене дома, попутно   опрокинув моим жалким тельцем ещё один мусорный бак.

- Rallenta! Куда собрался, парень? – ухмыльнулся здоровяк, сильнее прижимая меня к стене. В отличие от тех двоих, у него была надета чёрная шляпа с большими полями. Эти поля почти полностью закрывали его лицо, оставляя мне на обозрение лишь вьющиеся чёрные волосы и дикий ухмыляющийся оскал белоснежных клыкастых зубов. Я сглотнул. – Ты даже не представляешь, что ты сделал. Это ужасное преступление для нашей Семьи.

- Эмм… А насколько ужасное?... – невнятно промямлил я, задыхаясь от страха. – Я… Я оставил деньги… Меня… меня просто подставили… Я…

-  Да, ты прав. Тот парнишка, Таккер, помог нам, продав тебя за пять долларов.

Душа моя ушла в пятки, а сердце было готово вырваться из груди и, осыпая мир проклятьями, побежать по улице. Мой мозг уже начал обратный отсчёт до встречи с тем светом.

- Вы про собаку?... Я… оплачу…

Двое, что стояли рядом, рассмеялись. Мой губитель сильнее сдавил мне глотку. Я издал приглушённый стон, больше похожий со стороны на жалкий писк.

- Оплатишь? – ещё шире улыбнулся мужчина, продолжая сдавливать мою глотку. – Ну, смертный, ты меня потешил! Убив эту «собаку» ты нарушил мир между Семействами Сицилии и остальной частью Италии. Раздробив  в клочья баланс, ты хочешь просто откупиться? – он громко и страшно расхохотался. Сразу было видно, что он любит мучить своих жертв перед смертью. – Ты хочешь оплатить целую войну? Войну между Семействами? Твоему отцу придётся сдохнуть на работе, что бы хотя бы одну тысячную всех расходов оплатить, щенок. И ты ещё что-то говоришь о деньгах? Ты думаешь, что ты богаче и могущественнее Семейства Аллеси?!

Да, говорить про деньги была неудачная идея.  Но я совершенно не понимал, о каком балансе идёт речь. Собака Лучано втайне от хозяина подрабатывала спец агентом, и охраняла   Мессинскиий пролив? Вряд ли. Как этот пёс был причастен аж к самому Миру Семейств Сицилии и остальной частью Италии?! Я совершенно не понимал, и лишь слабо пролепетал:

- Нет, синьор…

Один из Аллеси вдруг устало вздохнул и промолвил моему душителю:

- Ты слишком любишь болтать со своими жертвами, Анджело. Дон не любит, когда какую-то шпану информируют о наших делах. Кончай с этим пацаном. Гуидо уже заждался нас в кафе.

Здоровяк кивнул ему, ухмыльнулся и занёс свой огромный кулак над моей головой. За это время я уже успел смириться со своей участью, поэтому спокойно закрыл глаза, в ожидании смерти. Однако хруста моей шеи не произошло. Я почувствовал, что рука, которая сжимала моё горло, легонько задрожала и ослабила хватку.  Я открыл глаза. Никто из Аллеси уже не смотрел на меня. Все взгляды были устремлены на загадочную фигуру, которая красовалась в противоположенном углу каменных домов. Я услышал тихое рычание. Аллеси были похожи на каких-то зверей. Вся их элегантность и изящность в одно мгновение испарилось, будто её и не было. Они ощетинились, глаза их засверкали, а руки набухли венами, сильно выступающими из-под кожи. 

- Зарычали собачки? – ухмыльнулась фигура в углу. – Я у вас, видно, обед перебил, верно? Или вы мясо человека не едите?

- Ах, ты мелкое ничтожество… - прорычал мой душитель. –  Я  учую твоё лёдоподобное тело за километры!

- Стареешь, брат, раз уже такого, как я не можешь учуять, - оскалился незнакомец, парируя язвительные фразы здоровяка. Он вышел на свет.  – Я в Сицилии уже два дня и не увидел ни одного обеспокоенного лица ваших гангстеров.

Я поразился его красоте. Бледная кожа, словно мерцала при свете слабых лучей солнца. Непослушные каштановые волосы, взлохмаченные в разные стороны, слегка прикрывали левый глаз. А сами глаза… Они были чище неба … Они светились своей голубизной, поразив меня до глубины души. Эти глаза… Совсем, как у того полицейского… На вид юноше было лет 20. Он был в изящном чёрном пиджаке, который идеально облегал его стройную фигуру. Не менее ярко светилась его белоснежная рубашка, поверх который был тёмно-синий галстук. Держался парень очень уверенно перед людьми Аллеси, небрежно засунув руки в карманы штанов. Орлиный нос был гордо вздёрнут, а улыбка поражала своей загадочностью.

- Я оторву твою голову и повешу, как трофей у себя дома! – закричал вне себя от гнева здоровяк, разжимая пальцы и освобождая мою шею. Я, словно мешок картошки, рухнул на асфальт и стал жадно глотать воздух.  – Семейству Скеленти здесь нет дороги, понял, урод?!

- Аллеси стали такие жадные! – наигранно обиженно воскликнул юноша. – Целая Сицилия!  Хоть бы кусочек нам отломили! Хотя… Впрочем, это не важно. Сицилия мне очень понравилась! Хорошее место, и пейзажи завораживающие…

- Уж не вздумали ли Скеленти  забрать у нас Сицилию?! – прорычал один из Аллеси, медленно закатывая рукава.

- Какая вам будет разница? – игриво подмигнул им парень. – Вы всё равно сейчас умрёте, - вдруг он обернулся ко мне, - Пацан, закрой-ка глаза. Ты пока не должен видеть такое зрелище.

Я возмутился. Опять меня считают крохотным! Однако спорить я не стал, ибо сейчас назревала приличная драка и хорошая возможность смыться из этого места. Пусть эти гангстеры разбираются в своих проблемах сами…

- Но не вздумай сваливать! – опять крикнул мне юноша.

Я разочарованно простонал и закрыл глаза. Меня пронзило странное чувство. На какое-то мгновенье мне стало наплевать, что меня могут убить, что сейчас засвистят пули и мать останется без сына, что сейчас этого паренька  застрелят, ибо против этих громил невозможно выстоять. Мгновенье длилось не очень долго. К своему удивлению, я не услышал ни выстрелов, ни гулких ударов по костям – ничего. Раздался лишь приглушённый волчий стон… Я испугался и резко раскрыл глаза.

Кругом валялись конечности гангстеров Аллеси… Весь асфальт, стены, мусорные бачки – всё было обрызгано кровью… Крик ужаса застрял у меня в горле.  Пульс вновь участился. А парень стоял посреди этого хаоса, как ни в чём не бывало, засунув в руки в карманы,   его голубые глаза были устремлены к небу, которое отливало алыми оттенками. Поразительно, но на его пиджаке не было ни единой капельки крови. Затем, он закрыл глаза и, глубоко вздохнув, проговорил:

- Я же сказал, чтобы ты закрыл глаза…

Я был не в силах выдавить из себя хоть одно словечко. Он немного помолчал, почувствовав лёгкий ветерок, и, смеясь, проговорил:

- Неужели так напугался, что и слова сказать не можешь?

Я осмелел, однако оторванные конечности не перестали вселять в меня ужас.

- Синьор… Можно я пойду домой?

- К сожалению, нет, - улыбнулся юноша. – Я не просто так  преодолел путь через Мессинскиий пролив в Сицилию и перемолол эту кучу отбросов, - он с отвращением мотнул в сторону головы моего душителя. Удивительно, но шляпа так и осталась на его кудрявой голове…

Предыдущая глава « Оглавление » Следующая глава