Дидима исчезла с закатом, как и обещала. Марк не отпускал ее, пока она не исчезла сама. Я же видела, как она, подобно мне, проскальзывает через руки возлюбленного и исчезает с последними лучами солнца. 

Закат в горах прекрасен. Лучи солнца, пробивающиеся сквозь серые небесные тучи, заставляли их светиться алым пламенем. Закат и рассвет так похожи, но на деле один предвещает свет, другой мрак.

Хлынул дождь, но не внезапно. Маленькие капельки начали падать на землю, а последующие становились все больше и падали все быстрее. В горах гроза опасна, но не для таких как мы. К тому же, пока я ходила здесь, пытаясь не видеть влюбленных, я нашла старую хижину. Людей в ней не было уже очень давно: вся она пропахла сыростью и влагой. Я спряталась в ней от дождя, и некоторое время сидела полу, вновь и вновь перебирая лепестки злосчастной розы.

Рубиновые лепестки держались крепко, сохраняя гордость цветка, ведь без них она ничто, а лепестки всегда прекрасны. Нет такого цветка, который, утратив свой цвет, не становился бы уродцем. Всем неприятно смотреть на зеленые листья. И вообще, чем хорош красный? Белый куда красивее.

Я очнулась и поняла, что я до сих пор одна. Маркус не пошел за мной. Сорвавшись с места, я выскользнула из хижины и рванула обратно в поле. Я нисколечко не удивилась, когда снова увидела его, неподвижного, на том же месте, где его оставила Дидима. Я набралась смелости и осторожно взяла его за руку. Он холодным, отрешенным взглядом, в котором читался вопрос, посмотрел на меня.

- Вы промокнете до нитки, - прошептала я и пожала дрожащими плечами. - Идем. Я нашла место, где можно переждать грозу. 

До самого домика я не выпускала его руки. Теперь мы оба находились на веранде горного домика. Никто из нас не произнес ни слова. Я наблюдала за дождем, вглядываясь в каждую капельку, мечтально надеясь увидеть в ней луч солнца и радугу, но видела только отражение окружающего домик леса. 

- Она ушла, – вздохнул Маркус, глядя на дождь так же, как и я. 

"Нет, пока нет!" - хотелось мне сказать, но:

- Рано или поздно так и должно было случиться. 

- Лучше поздно. 

- А лучше вообще никогда? – язвительно спросила я. - Надо уметь отпускать... 

- Это практически невозможно. 

- Мой отец бы вас научил. Он очень легко расстался со мной.

- Родным и любимым прощаться сложнее всего.

Я аккуратно положила розу на пол и села, уткнувшись головой в колени.

- А еще им легче колоть ножом старших дочек. 

Я пустым взором смотрела на потрескавшийся деревянный пол, но чувствовала на себе вопросительный взгляд Марка.

- Убить человека проще, тебе ли этого не знать, – ухмыльнулась я. - Пистолет, машина, нож, несчастный случай, катастрофа, природное явление, вампиры, что реже... В моем случае нож. Отец заколол меня, как колют гуся перед рождественскими праздниками. 

- Почему? 

- По пьяни, – призналась я, - глупо, да? 

- Любящие родители так не поступают.

- А кто говорит про любовь? Он меня не любил. Ему на меня было плевать. Я для него пропащий человек. 

- А ты себя такой считаешь? 

Вопрос прямо в лоб. Честно говоря, я не ожидала, но ответ знала:

- Нет, никогда. Я просто творческий и добрый человек. Я никоим образом не пропащая. 

- А твоя мать? 

- Её не было в доме в тот момент. Она всегда относилась ко мне очень хорошо. Она сильная. Очень сильная. В плане духа она, наверное, сильнее, чем Феликс физически.

Марк опустился рядом со мной. Вытянутая рука лежала на согнутом колене, плащ лежал на старой, разломанной кушетке, мокрые волосы были распущены, взгляд был устремлен на меня. Он будто просил меня продолжить.

- Мать терпела все его нападки. Несмотря ни на что, они были вместе. Я не уверена, что я бы смогла так жить. Возможно, она и любила его. Я же долго и упорно себе твердила себе, что ненавижу его. Вскоре я осознала, что ему на меня плевать. Ему был важен только Кристофер. Мой младший брат. Его он просто обожал. Я возненавидела и Криса. Хотя, по правде, я не могла не любить обоих, это как такое чувство, которое есть и все. Его не выключишь по отношению к близким. Я не смогла. А отец смог и убил меня. Вот так  задумаешься и… Так и чешутся руки запугать его до смерти - явиться перед ним. Сказать все, что я о нем думаю. И перегрызть ему горло. Теперь-то у меня на это достаточно сил.

- Тогда чем же ты лучше его? – резко спросил меня Марк.

- Меня убили и я хочу мести, - также отстраненно начала я. - Что в этом плохого? 

- Убив его, ты сделаешь больно и себе, и близким.

- Я всего лишь избавлю мир от внеочередной сволочи, которые сотнями бродят по миру. 

- Ты не права. Иногда милость хуже мести. 

- Быть не может, – хмыкнула я.

- Знаешь, что было бы хуже? – спросил Марк.

Я повернула к нему голову и в упор заглянула ему в глаза. К моему удивлению в них играли хитрые и веселые огоньки 

- Что же? 

- Если ты явишься к нему и скажешь всю правду. Что ты стала вампиром, что ты нашла свое счастье и место в этом мире. Если ты докажешь ему, что ты – это ты, и скроешься. 

Я представила себе эту картину. Вау. Представляю, как я прихожу к отцу. Как говорю ему все, что я думаю о нем, говорю это без страха и угрызений совести. Доказываю, что я не призрак. Что я есть в этом мире и одновременно вне него. Показываю ему свою скорость и силу. И аккуратно, ничего не разбивая и не ломая, поднимаю его и кидаю куда-нибудь на диван или в кресло. После чего ухожу с ухмылкой - дикой и неестественной для меня улыбкой, с оскалом хищника и горящими глазами истинного монстра, которые внушают ужас и страх. 

- Но закон... - начала я, - Вольтури мне не друзья и, особенно сейчас, если я дам им повод меня зацепить...

- То ничего не будет, – со смешком перебил меня Марк. - Ты себе не представляешь, сколько Вольтури так игрались со своим прошлым. Твоему отцу никто не поверит, если он скажет, что его дочь восстала из мертвых и вернулась в этот мир вампиром. И даже если кто-нибудь из наших заметит это, то все лишь посмеются вместе с тобой и от пустят тебя с миром. Феликс и Деметрий постоянно игрались так, пугая пленных в римских темницах. Почти без разницы. 

- Но есть правило: "Не показывать непосвященным кто ты есть". 

- Массово даже не обсуждается. Аро увидит это в твоих мыслях и казнит тебя. И ему будет совершенно все равно, насколько ты уникальна. Dura lex, sed lex, – развел руками Марк. 

- Закон суров, но это закон? – сомневаясь, спросила я.

- Знаешь латынь? 

- Пару фраз, не больше. 

- Великий мертвый язык. Не для меня, но с братьями я изредка обращаюсь к истокам. Но я отвлекся. И если будешь аккуратна, то ничего не будет. Поверь мне, так будет лучше. Безумие порой хуже смерти. Однако стоит заметить, что безумцы, порой, на деле очень умные и оригинальные люди.

Я слабо улыбнулась. У Марка на лице играла легкая улыбка, вишневые глаза излучали странную уверенность и тепло. Ни капли задумчивости и серости. Хотелось и дальше купаться в тепле этих вишневых глаз древнего вампира, но я тут же устыдилась своих мыслей и отвела взгляд:

- Простите. 

- Что именно? 

- Я тут душу выкладываю. Вам, наверное, неприятно выслушивать подростка. 

Он протянул руку и провел ею по моим волосам. Я вздрогнула и пораженным взглядом посмотрела на него. 

- Ты очень интересная. Извиняешься за то, что открываешь душу тому, чью душу раскрыла сама. Это похвально, но глупо. 

Он убрал руку и поднялся. Казалось, что ожидание ему невыносимо. Я перевела взгляд на улицу. Там все еще барабанил дождь, закат переплыл в ночь. Во мраке дождь казался более угрюмым и страшным. Раскаты грома заставляли невольно вздрогнуть. А изредка появлявшаяся молния – поразиться размаху и величию стихии. Капли дождя, стекаясь вместе, превращались в уже достаточно заметные лужи. Казалось, что самой земле хочется спрятаться от жестоких дождевых ударов. С новым слухом я поражалась стоящему шуму, и тому, как мы с Марком можем слышать друг друга в такой среде. Не хватало какого-то странного тепла и света. Что интересно, когда здесь была Дидим, это серое небо не казалось таковым. Словно забывалось. 

- Марк, могу я спросить? 

- Кажется, ответ на этот вопрос очевиден, - улыбнулся вампир.

- Почему рядом с вашей супругой все казалось иным? Не таким серым?

На лице Вольтури появилась улыбка и странная нежность. 

- Даже духом она сохранила свой дар. Она была солнцем для других. Она могла сделать других счастливыми. Видимо, она смогла стать лучом, растворившим для нас непогоду. 

- А какой дар у вас? Аро не стал бы так с вами поступать, не будь у вас чего-то действительно полезного, - размышляла я вслух, но увидев его лицо, тут же осеклась. - Ой! Простите, я не хотела.

Он помрачнел и, казалось, озлобился. Странно, я никогда раньше не замечала, что лицо человека может сказать куда больше, чем слова.

- Я вижу отношения между людьми. Это чрезвычайно полезно в определенных ситуациях, - холодно отчеканил он, а потом, вздохнув, добавил, - было полезно.

Мы замолчали. Я хотела извиниться, но Марк, видимо, прочитал это на моем лице и резко продолжил:

-Можешь не извиняться. И оставь эту дурацкую привычку. 

«Простите» - хотелось мне сказать в ответ, но, поджав губы, я промолчала.

Дождь все лил и лил. В такие моменты казалось, что он будет лить вечно. Я оперлась спиной о стену. Как же в такие моменты не хватает сна. Влажный плащ все еще был у меня на плечах. Я закрыла глаза. Если сон не придет сам, я хотя бы могу придумать свой. Я думала о своей мечте. Несбыточной, разумеется.

Я открыла глаза. Дождь все еще не прекращался. Марк бессмысленно смотрел в окно, стоя на ногах. Это был не сон. Это было видение. 

- Джаннет? 

- Да? 

- Ты встревожена. Что-то не так? 

- Я заснула, наверное...

- Смешная шутка. Дождь вот-вот закончится. 

И действительно. Дождь все еще шел, но уже не такой сильный. Последние его капли легко касались больших мокрых листьев и разбивались об них. Уже светало. Господи, неужели я реально заснула!

Я встала. Стряхнула пыль с плаща и вышла из хижины. Непогода доигрывала свои последние аккорды. Мой рюкзак был у меня в руках. Хотелось скинуть эту дурацкую обувь и помчаться куда-нибудь в сторону пляжа. Встретить рассвет. Я так и сделала. Обувь в рюкзак. Рюкзак на плечи и вперед. Я даже не замечала Марка, который внимательно наблюдал за моими действиями.

Холодная и мокрая земля проносилась под ногами, я едва касалась ее, настолько быстро я бежала. Я словно летела на расстоянии сантиметра от земли, но при этом все равно от чего-то отталкивалась. Скорость вампира стала для меня привычной для передвижения, но в обычной жизни я боялась ее использовать. Я весьма невнимательна: врезаться в мебель, в стенку или запросто упасть мне ничего не стоит, однако я еще ни разу не замечала, чтобы я падала, когда Марк тренировал меня. Вампиризм исправляет и это?

Минута, и я сидела на одной из вершин, возвышающихся над морем и домами. Приятный ветер дул в лицо. Я едва его ощущала, но само понимание, что он есть, уже давало многое. Ногами я ощущала шершавый камень, а не гладкую скалу. Я опустилась на скалу, свесив ноги. Даже если упаду – ничего, не убьюсь. Я откинулась назад, уперевшись ладонями в холодную каменную глыбу. Хотела бы ощутить тепло первых солнечных лучей или дуновения холодного ветра. 

Марк стоял за моей спиной.

- Удивительно, правда? - спросил он.

Я вскинула в удивлении брови:

- Что именно? 

- Ту, что именует себя Свободой, задержала природная стихия. 

Я задумалась на минуту и улыбнулась. 

- Не стихия

- А что же? 

- Будь это что-то действительно мощное и пагубное, возможно, это меня бы остановило, но простая гроза не причина для задержки. 

- Тогда почему мы еще здесь? 

- По ее просьбе. Она попросила меня, чтобы мы остались здесь до рассвета.

- Не понимаю, - признался Маркус.

Она ему так и не сказала? Ну и фокус. 

- Важно другое, - призналась я, глядя на то, как сквозь серые тучи пробивается оранжево-красный, сияющий шар.

- Что же? 

- Дидима оставила мне загадку. Боюсь, только вы можете на нее ответить, только вы, если будете честны. 

- Загадывай.

Сначала я вкратце пересказала Марку ту часть нашего диалога, которой он не слышал, и объяснила, почему так произошло. 

- Дидима посоветовала мне подумать, кто так относится и к кому. Но узнав о вашем даре, я поняла хитрость. Я могу понять сама, но мой ответ будет ошибочным, пока вы сами не скажете правильный. Правильный знаете только вы. 

Маркус на мнговение опустил глаза. Потом с улыбкой поднял их.

- Моя дорогая... Моя Дидим… Моя малиновка. Дитя и эльф. Она, как никогда, была права. И ты догадалась, что к чему. Похвально. Однако и она может ошибаться. Она рассчитывала, что ты осознаешь все сразу и сама. Она не понимала, что твоя жизнь сложилась иначе, и понять такое ты не способна. Это ты, а не она решила спросить меня напрямую. Твоя храбрость, граничащая с наглостью и сливающаяся с хитростью, тоже похвальна. Однако я не хочу говорить. Могу лишь сказать, что это чувство ново для нас обоих. Ты его не понимаешь потому, что с тобой никогда такого не было. Это не любовь. Мне это чувство известно. Это вид привязанности. Чувство ответственности вместе с желанием помочь, подстраховать, подготовить, дать осознать, научить, а еще тяжкое желание не отпускать. Я все еще преподношу тебе уроки. Но и ты все еще способна учить древнего вампира, вроде меня. Поразительно, правда? 

- Скажите, что это? 

- Твой урок. Извлеки его сама. Я могу сказать, но зачем, когда ты можешь догадаться сама. 

- Как? Вы сами сказали, что я не могу познать этого сама. 

- А что тебе сейчас приходит на ум? Обещаю, что бы ты ни сказала, я не обижусь.

- Жалость! – бессильно произнесла я. - Это не охватывает все, но подходит.

Марк вдохнул:

- Ошибаешься. Это не жалость. Далеко не она. 

Я замолчала. Нет. Быть такого не может. В голове пронеслось такое, что было, явно, нереально.

- Невозможно.

- Не забывай, я не Аро, - весело протянул Маркус. - Я не могу залезть тебе в голову, чтобы понять, о чем ты думаешь. Но раз ты думаешь, что это невозможно, то, наверняка, думаешь в правильном направлении. Я сам в это не верю.

Предыдущая глава « Оглавление » Следующая глава