Глава 6
Ответственность, Боль и Мои Вопросы. Часть 1. Ответственность

POV Деметрий
Феликс уже отправился за девушкой. Я не знаю, почему этот качок взялся за это, но это волновало меня сейчас меньше всего. После того собрания я наконец мог здраво мыслить. Выбравшись подальше от Аро и, что важно, от гипнотических глаз той уникальной личности, которую я встретил вчера вечером, я мог здраво подумать. Это была она, без сомнений. Единственная, за смерть которой я в ответе уже очень-очень давно. Этот смех, улыбка, глаза, этот альбом, с которым она не расстается. Аден, как же ты изменилась, кем же ты стала, и почему я так уверен, что тогда это была именно ты…
Эти мысли не давали мне покоя. Нет, я не любил эту девочку, нет, я никогда никого не любил, просто еще давным-давно познакомился в лесу с девчонкой, которая убегала от брата, чтобы заниматься любимым делом. Ее брат… Нет, он не был тираном, желающим ей чего-то плохого. Нет, это был самый любящий и, наверное, самый ответственный брат на свете. Он ее любил и, как мог, баловал. Сейчас же этот брат - мой лучший друг и один из самых лучших бойцов в нашем клане. Феликс, ты так долго искал того, кто повинен в смерти Аден, твоей сестренки, но что бы произошло, если бы ты узнал, что это был я.
Я был в своей комнате. С самой верхней полки шкафа я достал, наверное, то единственное, что имело для меня значение. Очень старый и очень ветхий альбом, сделанный из, возможно, на тот момент, очень хорошей бумаги, на которой были черным угольком зарисованы первые портреты. Вот Феликс, еще человек, естественно, он улыбается со страницы альбома. Вот еще парочка веселых девочек, возможно, это были ее подружки, а вот и я, как всегда безразличный и злой, но искренне улыбающийся. И как ей удалось зарисовать столько моих эмоций сразу? Хотя, неудивительно: я уже был вампиром, когда мы встретились. А вот и Кайус. Она называла Старейшину принцем, который всегда был в ее мечтах. Но если она считала его принцем, почему же кровь ни в чем не повинного ребенка именно на руках беловолосого Старейшины? А самое страшное, почему я до сих пор чувствую вину?.. И это не в первый раз. Это лицо появлялось в моей жизни уже раз десять точно, и каждый раз Повелитель просил выследить ее для него. Я повиновался, но проблема была в том, что только за одно из перерождений этой души я чувствовал разъедающую меня вину. Что интересно, после того, как была убита Аден, никогда еще это чувство вины не окатовало меня с такой силой. Но ведь девушка еще жива, и может это предупреждение…
Доминика не Аден. Она лишь как две капли воды на нее похожа, но, неужели, я смогу когда-нибудь убедить себя в этой чуши. Альбом, который девушка, как зеницу ока хранила всегда при себе, уже говорил, что она - это не просто одно и тоже лицо. Я удивлен, как Феликс ничего не заметил. Пока не заметил. Его Аден вернулась практически из потустороннего мира. Хотя, он всегда все понимал в последний момент. Тогда, когда мы наблюдали за Доминик, я был шокирован тем, что Феликс ничего не понял. Я же помнил все, будто это было только вчера.
Лес. Дикий. Нетронутый. Вольтури остановились где-то в городе, я же, не желая ни минуты больше проводить с ними, ушел. Я надеялся, что наткнусь на путников в лесу, так как хотел поохотиться. Но долго слоняясь по лесу, так и не обнаружил никого. Вдруг услышал, как кто-то напевает дивную песенку, гуляя по лесу. Я пригляделся и увидел маленькую девочку. Одета она была просто, на городских жителей не похожа вовсе. Я даже не думал ее убивать. Она просто показалась мне интересной. Она осматривалась по сторонам, словно думая что кто-то за ней шел. Я же четко понимал, что кроме нас здесь никого не было. Она победно улыбнулась и достала из небольшой сумки свой альбом и что-то, чем она рисовала. Она легла на влажную от росы землю и рисовала что-то очень увлеченно. Длинные коричневые волосы спадали вперед и очень мешали ей, но она уже умело убирала их и принималась за работу . Казалось, что девушку уже ничто не отвлечет. Я спрыгнул с ветки, с которой было так удобно наблюдать за ней, и тихо подошел к ней.
- Здравствуй.
Она вздрогнула и повернулась в направлении моего голоса. Большие черные глаза смотрели на меня с интересом, и вот она все же заговорила со мной:
- Доброго дня.
Голос был приятный, мягкий, детский.
- Что такая маленькая девочка делает в таком лесу? Здесь опасно.
- Вы говорите совсем как мой брат. Он запрещает мне сюда ходить.
- Почему же ты здесь?
- Здесь я могу побыть одна.
- Ты уже не одна, - заметил я.
Она пожала плечами и просто улыбнулась.
- Мое имя Аден, - представилась она мне.
Она слегка поклонилась. В то время это было нормой.
- Я Деметрий, - я лишь слегка кивнул.
Она улыбнулась мне.
- И все же, - продолжил я, – почему ты здесь?
- Я рисовала, - она протянула мне свой альбом.
Я вежливо взял его из руки девочки. На рисунке были зарисованы смеющиеся девушки.
- Твои друзья? – спросил я.
- Нет.
- Тогда почему … - я не закончил.
Она присела на камень, что был возле дерева, и грустнейшими глазами смотрела на меня. Такое лицо отнимет дар речи у любого.
- Я просто хотела быть на их месте. У меня нет друзей.
- А как же твой брат? – в то время родные люди всегда были для друг друга чуть ли не самыми дорогими друзьями.
Она встревожилась.
- Брат ничего об этом не знает. Я ему ни о чем не говорю. Пусть и не знает.
- Чего ты боишься?
Желание защитить ее от чего угодно, даже от брата, который, возможно, может ей навредить, встало у меня на первое место. Что же со мной?
- Брата? – неожиданно спросил я.
- Нет, - возразила она. - Он очень-очень-очень хороший.
Она говорила это с такой самоотверженностью и мягкостью, что ее брат действительно, наверно, был для нее лучшим.
- Тогда чего? – не понимал я .
- Я ничего не боюсь, – резко возразила она, – именно поэтому ничего ему не говорю.
- Хочешь доказать, что ты бесстрашная, и поэтому ничего не говоришь брату. Но ты все же кое-чего боишься. И это что-то - одиночество. Ты не побоялась прийти в лес и остаться здесь, пока ты увлечена чем-то, что любишь, тебя не пугает, что ты можешь остаться одна. Но когда ты в не в лесу, а в обществе, ты чувствуешь себя одиноко, потому что другие отталкивают тебя, я угадал?
Все было ясно как божий день. Для меня особенно.
- Как вы узнали? – изумилась она.
Ее не удивило то, что какой-то незнакомец просто так взял и прочитал то, что у нее на душе. Ее удивило то, что из ее слов и рисунка я понял очень многое.
- Так я прав? – поспешил спросить я.
Она сжалась, от чего казалась еще меньше, чем была.
- Они называют меня ведьмой, - всхлипнула она, - из-за волос и глаз. Они считают меня чужой.
Она не была похожа на типичную гречанку. Темный оттенок и глаз, и волос не был присущ этому народу. Только ее внешность уже отпугивает людей.
- Они даже не пытаются тебя поближе узнать. Им все равно кто ты, если ты им чужда. Ты просто уникальна и очень красива. Их съедает зависть, и они пытаются изувечить тебя морально, чтобы ты не мешала им. Просто не верь никому, кроме себя, и в то, что ты знаешь наверняка. Ты не ведьма, ты просто ребенок, который, как и многие, пробивает свою дорогу к счастью. Для этого ты должна забыть о тех, кому кажется, что они выше тебя, и ставить свои собственные планки. Будь мудрее их, и тогда ты поднимешься и подпрыгнешь выше их, да так, что снесешь их самодельные венцы, и ты будешь царевной, а они слугами во дворце, и тогда посмотрим, кто будет над кем смеяться. Хотя ты, наверно, очень добрая, чтобы так поступить, верно? – усмехнулся я под конец.
Она подняла глаза и посмотрела на меня. Она была поражена и восхищена мной. Она улыбнулась, и лицо, усыпанное слезами, приобрело очень теплый и приятный вид.
- Спасибо, – пролепетала она, утирая слезы.
Я протянул девочке ее альбом и, наконец, осмелился подойти к ней поближе. Ее запах заполонил меня, а мой рот наполнился ядом, но я не позволил этому отразиться на своем лице.
Она вновь улыбалась мне. Она не чувствовала страха. Обычно люди чувствуют его, когда такие, как я, рядом. Она же чувствовала себя прекрасно рядом с монстром.
Эту улыбку я не забыл и не забуду, наверное, никогда более.
Вина кипела внутри меня и обжигала, словно лава, мое сознание. Наверное, если бы я мог плакать, я бы заплакал, а так душа просто выла от боли, подвергаясь многочисленным ранам, которые нанес клинок вины.
Я услышал какой-то шум в коридоре. Это была Хайди с обедом. Я настроился на Доминик, она шла с Феликсом по другому коридору в том же направлении.
«КАКОГО ЧЕРТА?!» - просто проорал в своей голове: «Что ты задумал? Ты же ее погубишь!»